обнаруживаю, что что-то забыла. Возвращаюсь, но не могу это отыскать. Похоже, что я искала свою сумку.
Теперь обнаруживаю себя на тёмной улице. Начинаю всматриваться в темноту перед собой. Медленно приходит понимание, что сплю. Пауза сомнения, но вот я уже полностью осознала себя во сне. Передо мной стена. Протягиваю руку и «пробую» её на ощупь. Хочу удостовериться, насколько ярко я могу её ощутить. Она из настоящих старинных изразцов коричневого цвета с выпуклым узором. Я чувствую под ладонью их твёрдую, гладкую, прохладную поверхность. Отворачиваюсь от стены и вижу перед собой большую рыжую собаку с облупленным носом, как у игрушки. Я ещё понимаю, что это мой сон и собака мне ничего плохого не сделает, но ясность сознания уходит. Беру собаку к себе на плечо. То ли я её обнимаю и глажу, то ли она меня обнимает… осознанность ушла.
Дата
Осознанное сновидение «В белом тумане».Иду через старый сад, мимо яблонь, усыпанных яблоками. Восхищаюсь этими роскошными деревьями и говорю каким-то своим спутникам, что для них, живущих в этом саду, его вид привычен, поэтому они и не могут разделить моих восторгов.
И опять я иду посреди зелени, но уже одна. Сумерки. Выхожу к огромному котловану. На краю громадной ямы сидят люди и смотрят вниз. Как же странно выглядит всё вокруг, – думаю я про себя – и начинаю осознавать, что это сон. Вполне убеждаюсь, что окружающее мне снится, и начинаю осматриваться кругом.
Я нахожусь посередине какого-то карьера, вокруг меня горы земли. Стало гораздо светлее, но я хуже вижу окружающее пространство, так как теперь всё залито туманом, который светлеет и одновременно густеет. И вот я стою посредине белоснежного тумана и совершенно ничего не могу сквозь него разглядеть. Я растерялась, потому что не знаю, что же мне теперь делать. Мне кажется, что проходит очень много времени. Я всё вглядываюсь в белизну перед собой, надеясь увидеть в тумане какие-нибудь завихрения или клубы, но белизна совершенно однородна. Внезапно накатывает тошнота, и я просыпаюсь в холодной испарине.
Что со мной произошло, я не поняла, но совсем не напугалась. А через какое-то время снова заснула, и видела уже обычные сны.
Дата
Осознанное сновидение «Меня убили».Передо мной стена с большими, почти до самого пола, пустыми оконными проёмами. Позади меня точно такая же. Я как бы в коридоре. С обеих сторон снаружи сюда стреляют. Я понимаю, что мне не укрыться, так как всюду коридор простреливается через оконные проёмы. Несколько пуль попадают в меня (три или четыре). Лежу и думаю, что почему-то совсем не ощущаю боли, хотя меня наверняка убили. Рядом кто-то останавливается, но мне уже всё равно. В это время приходит осознание, что я сплю. Перед внутренним взором темно. Я думаю, что это, наверное, правильно, ведь мне снилось, что меня убили. Теперь вижу, что перед глазами не совсем обычная темнота – она очень глубокая и в её глубине какие-то серые клубы, как будто бы что-то варится и кипит. Долго вглядываюсь, но ничего нового не происходит, и я ухожу в обычный сон.
Вслед за чередой подобных снов «неделанья» возникли сновидения—воспоминания – своеобразное перепроживание событий жизни. И, наконец, «Вторая встреча», с которого я начала эту часть книги, явно непохожее на остальные ясные сны. Вместе с первым они стояли как бы особняком от остальных. Интуитивно я подозревала, что они представляют собой какую-то совсем другую «историю».
Окружающая обстановка во «Второй встрече» выглядела так же, как наяву, без того очевидного плюса осознанных снов, который так трудно порой передать словами. Если бы она не изменялась вдруг, если бы не моя фантастическая собеседница, то среда этого сновидения ничем бы не отличалась от реальности яви. Но гораздо важнее не это: было что-то очень странное, я даже не сразу поняла – что, и это странное касалось ощущения самой себя. На протяжении всего сна я находилась в непривычном состоянии, совершенно не нервничала, не испытывала и налёта экзальтации, которая стала обычной спутницей осознанных снов, однако при этом я не была ни бесстрастна, ни бесчувственна. Чувственные образы и эмоции никуда не исчезли, но они перестали быть результатом определённых действий. Не надо было специально глядеть, нюхать или щупать: и оранжевость ноготков, и горьковатый запах настурции, и все другие чувственные образы, не мешая друг другу, возникали, подчиняясь какому-то иному порядку вещей. Шершавость бетонной дорожки к дому обозначилась содранной когда-то коленкой, а зрелище зарослей малины соседствовало с видом голых прутьев её рассады. На чувства и эмоции можно было обращать внимание или не обращать – они перестали быть целью, они просто были. А самым пронзительным стало возникшее вдруг знание, что всё это чувствование мира только моё. Вид окружающей обстановки в целом и каждого отдельного цветочка раздельно, звуки и запахи принадлежали исключительно мне. Потому я и спросила бабушку, что видит она, – уж больно личным было всё вокруг. Весь мир, сотканный из чувственных образов, как бы превратился в неотъемлемую часть меня самой, хотя, конечно же, он не был мною. Эта ситуация поразительно напоминала другую…
Я не знаю лучшего способа понять неизвестное, кроме возможности соотнести его с известным. Вы уже, наверное, догадались, о какой другой «личной области» пойдёт речь. Описанная ситуация просто копирует обстоятельства с физическим телом в феноменальном мире.
Во «Второй встрече» я почувствовала, что произошла некая метаморфоза с самой границей между «я» и «не-я» – внутри этой границы оказалось само сновидение. Если наяву моими были глаза, губы, руки – всё тело которым я ощущаю мир, то теперь моими стали и сами ощущения, которые я получила благодаря телу же.
Другими словами, я полагаю, что когда я-осознающее-себя оставляет физическое тело на время и частично во время сна или навсегда и полностью в момент смерти, то функцию тела для него начинает выполнять собственный «внутренний мир» – совокупность чувственных образов и эмоций накопленных тобою на протяжении жизни. Оболочкой «я» становится весь разнообразный мир индивидуального сознания.
Когда мы оставляем своё физическое тело, то его место занимают все картинки мира, звуки, запахи, вкусы – всё, что мы пережили наяву в своём сознании благодаря телу же. Во время сна «личная область» увеличивается до размеров всего окружающего мира, в котором собственное тело становится частью, поэтому иногда мы и снимся сами себе. То есть «тело» сновидений представляет собой всё, что начувствовано телом физическим.
О самой своей жизни, точно так же как когда-то о физическом теле, теперь можно сказать, что она у меня есть, но я сама ею не являюсь. То есть «я» – это не только проживаемая мною жизнь, все нюансы которой сохраняются на территории сна. Будучи внешней по отношению к «я», моя жизнь, имеющая вполне различимые границы, теперь является частью некой иной реальности. «Я», сбросив с себя покровы физического тела, предстаёт на этой территории в облачении соответствующем новой действительности. Все наши переживания превращаются в оболочку для «я» на другом уровне существования.
Мы ощущаем своё тело принадлежащим только нам, хотя прекрасно знаем, что оно является частью физического мира и существует по его законам. Наверное, точно так же соотносятся наши личные сновидения с бескрайностью идеального мира. Они просто обязаны быть расположенными на некой вполне объективной территории и быть её частью, то есть отражать собой её устройство, ведь и у тебя есть там «личная область» – твои сновидения, и у любого другого человека тоже. На самом деле за этими мыслями лежит идея научной психологии о коллективном бессознательном – источнике индивидуального сознания любого человека. Мир сновидений объективен, хотя наши сновидения исключительно индивидуальны: все нюансы их «географии», все их многочисленные персонажи всегда являются проекциями разных сторон тебя самого.
Тибетская йога сна подсказала, что осознанные сны бывают разными. Мне представляется, что яркое чувствование и связанная с ним эмоциональность – это свойство кармических осознанных сновидений, а ближе к снам «Ясного света» лежат области более спокойного созерцания и размышления. Ведь и в физическом мире мы были сперва только чувствующими, а уже потом размышляющими и
