— Врет! Не верь, Серега! — закричали ребя та. — Так не учатся зря.
Круг сдвинулся теснее.
— Ты не треплись, — сказал Серега. Лучше скажи правду, а то поколотим. Ребята были рассержены не на шутку, и Роман рассказал.
Если бы десятница вздумала за каждую заученную букву давать по плитке шоколада, то и тогда вряд ли добилась бы такого успеха, какой произвело Романово сообщение.
Все мальчишки вдруг засели за буквари. Учились не просто прилежно, а с натугой, с надрывом, до обалдения, как на гонках. Даже старательные девчонки отставали, не выдерживая соревнования. Быстро одолев склады, ребята один за другим переходили на беглое чтение. И впереди всех, как вожак, шел Роман.
Наконец настал долгожданный день. Было воскресенье. Роман утром принес газету. Александр любил за чаем читать «Петербургский листок».
— Долго бегаешь, — сказал он, протягивая руку за газетой.
Роман газету не отдал. Отскочив в сторону, он сказал улыбаясь:
— Я сам прочту.
— Учись хорошо, через год научишься читать по складам, — усмехнулся брат.
Роман промолчал, развернул большой, неудобный лист газеты и оглядел всех заблестевшими глазами. Потом посмотрел на страницу, увидел маленькую заметку с черным, жирным заголовком и, наслаждаясь общим изумлением, звонко, без запинки стал читать вслух. В груди все плясало от восторга. Роман читал, с трудом удерживая дрожь в голосе и не понимая смысла прочитанного:
УБИЙСТВО АВСТРИЙСКОЙ НАСЛЕДНОЙ ЧЕТЫ
При проезде эрцгерцога Франца Фердинанда с супругой, герцогиней Гогенберг, к ратуше в автомобиль была брошена бомба, не причинившая вреда эрцгерцогу.
Преступник, оказавшийся типографским рабочим из Требиньи, арестован.
После торжественного приема в ратуше, когда герцог с супругой продолжали объезд города, было произведено второе покушение. Гимназист выстрелами из револьвера тяжело ранил эрцгерцога и герцогиню.
Оба раненые скончались. Второй преступник арестован. Разъяренная толпа пыталась расправиться с преступниками судом Линча…»
Торжество было полное. Мать обнимала его, бабушка ахала, даже Александр, потрепав по плечу, похвалил:
— Молодец. В кинематограф сведу.
Все тормошили его, ласкали, забыв о газете, как вдруг дед негромко сказал:
— Убили. Ах, мошенники! За что же это его? Тогда Александр торопливо выхватил газету и стал читать. Колька вскочил из-за стола.
— Война будет! — крикнул он возбужденно. Мать заохала, запричитала бабушка. О Романе все позабыли, а он, выждав момент, подошел к Кольке.
— Ну как?
— Чего? — удивился Колька. — Молодец, читать умеешь.
— А это?
Роман выразительно скосил глаза на Колькин сундучок.
У Кольки и рот открылся от изумления.
— Эге, — сказал он. — Так уж не из-за этого ли ты учился?
Роман мотнул головой.
— Ну ладно, — сказал Колька. — Валяй.
За забором показалась кудлатая голова Романа. Он быстро перелез через доски и направился к ребятам.
— Принес! — еще издали крикнул он, улыбаясь. Ребята окружили его.
— Кажи скорее!
Роман молча выдернул из кармана тоненькую книжечку и, подняв над головой, показал ребятам обложку. На рисунке клокотало желтое пламя взрыва и корчились люди.
— Клёво! — ужаснулся Васька. — Дай-ка поближе посмотреть.
— Успеешь, — сказал Роман и, отвернувшись от Васьки, стал показывать картинку обступившим его ребятам.
Васька скис. Сел на траву, терпеливо ожидая своей очереди.
— На, посмотри, — сказал Роман, протягивая наконец книжку Ваське, когда все ребята уже просмотрели ее.
Васька поглядел, не беря в руки.
— Ну, валяй, читай скорее, — заторопили ребята.
Все мигом разлеглись на траве и замерли. Роман торжественно раскрыл книжку и чуть дрожащим от волнения голосом прочел:
— «Заговор преступников».
Никто не шелохнулся. Затаив дыхание, ребята не мигая глядели прямо в рот Роману.
— «Была бурная холодная ночь, когда в квартире знаменитого американского сыщика Ната Пинкертона раздался звонок…»
Солнце до боли напекло затылки, по ногам ползали муравьи, руки затекли, но ребята ничего не замечали. Час пролетел как секунда.
Когда Роман закрыл книжку, ребята долго молчали, потом Женька, вздохнув, сказал: — Жалко, что все.
— Завтра еще принесу, — сказал Роман. — Хорошая книжка, — выдавил наконец Пеца. — Даже дух захватывает. Не то что эта.
Под общий смех он извлек затрепанную азбуку. Роман выхватил у него букварь, развернул и, кривляясь, будто по складам, прочитал:
— Ко-рень учения го-рек, а плод его сла-док.
Потом встал и, размахнувшись азбукой, высоко подбросил ее вверх. Белые листочки светлым букетом взметнулись в воздухе, медленно опустились и потонули в густом лопухе.
ИОГАНН ЯН ТОФФЕР
К Рожновым переехал новый жилец. Пришел он рано утром — высокий, плечистый, усатый и при котелке. Прямо барин или чиновник почтовый.
— По виду приличный. Фотограф, говорит, — сказала мать. — Только величать трудно: Иоганн Ян Тоффер…
— Вроде немца, — решил дед. — Будешь звать Иван Иваныч…
Роман тотчас же навестил нового жильца и застал его за устройством своего жилища.
Насвистывая веселую песенку, жилец раскрыл свой единственный пухлый чемодан, вытащил пачку книг и бросил на стол. На спинку кровати повесил полотенце, положил одеяло, затем достал две фотографии в рамках и скрипку. Фотографии приколол кнопками над столом, скрипку повесил на гвоздь и, оглядевшись, подмигнул Роману:
— Готово, дружище… Роман засмеялся.
— Поиграйте на скрипке, — сказал он.
— Завтра поиграем.
— Ну ладно, — сказал Роман. — Я приду завтра.
На другой день Роман не отходил от нового жильца. Тоффер играл на скрипке, потом учил играть Романа.
Роман дергал смычком, но скрипка только мяукала и пищала.
Вечером Тоффер послал Романа купить папирос. Вернувшись, Роман нашел Тоффера не одного. В комнате сидели два молодых парня в пиджаках. Третий был постарше, с небольшой бородкой, в очках.
Роман отдал папиросы, но из комнаты не ушел, а пристроился в углу и стал рассматривать картинки в
