– Хорошо, а как конкретно ты это себе представляешь?
– Ну, мамку озадачу, братика… Только это сейчас сделать надо – у меня родители в августе обычно отдыхать уезжают. Перешлем сидишку в Москву почтой – для конспирации, а? Зачем лихо будить?
– А, ладно… Я тебе завтра скажу – позвоню вечером ей, а завтра тебе скажу.
Борода наконец поднял на него глаза. Глаза были чуть жалкие.
– Как скажете, шеф. Текст у меня вчерне готов – только мнение специалистов о подлинности подпечатать, чтобы тетенька на цене не прогадала.
– Ты всегда на высоте. Видишь проблему в перспективе!
Борода в знак того, что аудиенция закончена, повернулся назад к монитору, а Андрей пошел к себе. На душе, как все последние дни, было муторно.
«Да, я ж хотел с Павлючком повидаться! Пусть бы рассказал, о чем народ толкует», – вспомнил он.
Андрей прислушался – Борода лупил по клавиатуре, – осторожно прикрыл свою дверь и нашел в записной книжке мобильника воришкин номер.
– Алё, дядя Андрей, – через пару звонков ответил Павлючок.
– Привет, Серега, чего не звонишь? Как жив-здоров?
– Да я звонил пару раз – вы отключенный были.
«Хорошо, что не заключенный…»
– Сережка, ты везде бегаешь, скажи мне – а чего в городе говорят про то, что женщин покоцанных находят?
– Дядь Андрей, – с энтузиазмом откликнулся Павлючок, – так говорят, его уже поймали!
– Ну да?! – несказанно удивился Андрей.
– Ага! – обрадовался своей осведомленности Павлючок. – Вчера еще!
– Не слыхал… И кто это оказался?
– Говорят, мужик один приезжий гадил.
«Ну да, я ж неместный… Или действительно органы любимые кого-то зацапали – лишь бы начальству доложить? Ой, худо, если так! На мою карму пойдет».
– Да? Не знал… Спасибо, Серж. Если услышишь что-нибудь интересное, звони в любое время.
– О’кей… Ой, дядь Андрей, а я вашу статью про швейные машинки читал! – так, словно он одолел «Красное колесо» Солженицына, похвалился Павлючок. – Пацаны наши от нее просто торчали!
– Ага, а мне за нее рыло начистили! – от души пожаловался Андрей.
– Ну да?! – кажется, еще раз обрадовался Павлючок.
– Угу… Трое! Но им тоже мало не показалось… Ну, ты не пропадай, хорошо? Держи ушки топориком и звони хоть изредка – я о тебе беспокоюсь.
– …Сынок, ты еще работаешь? – Борода открыл дверь.
– Да нет, только осведомителю звонил.
– Да? На вот тебе брошечку.
Главред, протягивая ему сидирому, все еще по-девичьи стыдливо прятал глаза. «Да бог с вами, шеф дорогой! Все в прошлом».
– Ага, хорошо, Михал Юрич… Еще успею сегодня в «Ди-Эйч-Эл» снести. Завтра к вечеру мои получат.
Они, как всегда, мирно, даже приятельски, расстались у выхода из здания.
Небо очистилось, было высоким и нежно-голубым. Похоже, возвращалась хорошая погода.
Замечательно, конечно, но едва начавшие подживать боевые ранения под капюшоном уже не скроешь…
Когда они заживут окончательно, через недельку-полторы, можно будет съездить навестить Анну. А там скоро закончится ее работа в дурацком лагере и надо будет решать с их отношениями…
Может, они поживут вместе в его квартире, притрутся характерами?… У него-то не было опыта постоянных отношений, так… нерегулярные физиологические отправления, как называл это младший брат… А вот хоть почувствовать, что это – когда рядом любимая женщина, которую всегда можно поймать за талию, прижать к себе, забравшись губами под светлые волосы, поцеловать в лилейную шейку… А она будет сопротивляться, так – ну не надо, чего ты?
А чего он? Он только продолжает так дивно начавшиеся там, на лесной полянке, их любовные радости… Ух, хорошо-то как там было!..
В таких радужных мыслях – есть чем отвлечься! – Андрей дошел до центрального почтамта и отправил диск на свой московский адрес.
Из дома позвонил маме в Москву. Та ответила на фоне трескотливого кухонного репродуктора.
– …Только никому не рассказывай, откуда это, ладно? Просто узнай приблизительную стоимость и маркетинг маленький проведи. Мы хотим с продажи гешефт взять – на издание газеты.
– Ну хорошо, я поняла… А что у тебя с голосом?
– Да ничего, – удивился Андрей. – Как всегда.
«Неужели начищенная физиономия отражается на тембре голоса? Вряд ли… Или мама проинту ичила?»
– Да я же слышу… У тебя все в порядке?
– У меня все великолепно. Я народный заступник районного масштаба.
– Вот это меня и беспокоит… Тебя, Виталька говорит, уже и в Интернете трактуют, в блогах упоминают…
– Значит, районный масштаб я уже перерос.
Едва он положил трубку, позвонила Анна.
– Я с мамкой беседовал, извини… Как там у вас – природных катаклизмов нет?
– Мм, кажется, нет… Грязно – гуляем только на территории. А что там о Тамаре слышно?
– Ведется следствие. Результатов никаких, – делано вздохнул Андрей. – Типичный «глухарь».
– Похоронили ее?
– Не знаю – нас никого не пригласили. На верное.
«Анне незачем быть в курсе… других незначительных происшествий», – решил он.
– Когда ты закончишь свою бурную педагогическую деятельность? – спросил строго – или он пред ней не воин, любовник и властелин?
– Ну… двадцать пятого июля. – Анна осторожно добавила: – Но просят остаться…
– А если я попрошу не соглашаться – это будет что-нибудь для тебя значить?
– Это очень много для меня значит, Андрюшик.
– Так, двадцать пятого вечером я забираю тебя из этого исправительного заведения. Как успешно отбывшую испытательный срок. Я ведь правильно понимаю ситуацию?
– Как-то ты это нехорошо сформулировал…
– Дело не в формулировке, а в сути. Так что?
– Хорошо, Андрюшик, все будет так, как ты хочешь, – кротко промолвила Анна. – Мне пора, родной.
«Так, рыло мое заживет за эти семнадцать дней практически нацело… А там будем решать».
Тут Андрей внезапно почувствовал: а ведь вот-вот окончится этот очень немаленький и совсем не легкий кусок его жизни… Слегка суматошная работа в провинциальной газете, странная, но волнующе романтичная история его встречи с Анной О. И все другие, странные случаи… А что дальше?
«Ох, да фиг с ним… Впереди провальный – в смысле карьеры и трудоустройства – отпускной сезон. Раньше середины сентября ничего при всем желании не решишь… Вот бы на это время получить в полное распоряжение Анну О., разобраться в своих чувствах и выяснить, как же мы в конечном итоге друг к другу относимся… Вот так разбираться, разбираться… подольше…»
В таких томительно-радужных мечтаниях Андрей пробыл до рассвета. Даже не мог бы утром сказать – спал не спал… Не спал – бродил по полянам с прохладной травой, бережно держа маленькую ручку полуобнаженной нимфы. Они все искали и искали, где бы им уединиться, но изо всех сколь-нибудь укромных уголков раздавались переливчатый женский смех, подозрительная возня и довольное, басовитое урчание. Они обменивались чуть разочарованными страстными взглядами и шли искать дальше… Ну так и бродили, пока их не спугнуло настырное пиликанье дикого лесного
