свирели.
«Мы с тобой обсуждали уже, и не раз…»
– Знаю! – вслух произнес Гринер. Услышать его все равно никто не мог. – Знаю, и все равно…
Он продолжал отряхивать снег, движения его становились все отрывистее.
– Он ведь приказал… приказал, по сути, устроить религиозную войну! – дойдя до постамента, король опустился на колени и стал разгребать снег у его основания. – Это серьезно… не говоря уж о конфликте с баронами и графами.
«Конечно, серьезно. Он добивается раскола. А нам важно понять, что именно он собирается сделать, когда он, этот раскол, наступит».
Гринер представил, как выглядит со стороны – копающий яму у статуи. Но продолжил царапать мерзлую землю, будто что-то удерживало его здесь, именно в этом месте.
«А мы успеем? Сможем опередить его? Повернуть вспять то, что сделаем сами по его указке?», – уже про себя подумал Гринер. Пальцы его зацепились за что-то…
«Должны успеть. Я уже почти понял, к чему все идет…»
Король поднялся с колен, держа в руке золотую цепочку с кулоном. Небольшое сердечко, с одной стороны покрытое красной эмалью, с другой нацарапано: «А.М. от П.С. Люблю». Не отдавая себе отчета, положил находку в карман, сделал несколько шагов в сторону замка… И встал, как вкопанный.
– Нет, – прошептал Гринер.
«Что нет?»
– Нет, не понял… И не поймешь.
«Почему?»
Гринер засмеялся, вынул цепочку с подвеской из кармана и потряс перед лицом, как будто сидящий где-то глубоко внутри Дориан мог увидеть все его глазами.
– Потому что Кендрик – Серый!
«Что?»
Гринер зажмурился. Резко вздохнул леденящий воздух. Какой же он идиот… Кретин безмозглый.
– Серый… мы никогда не сможем понять его планы, потому что он плетет реальность по одному ему ведомым законам, потому что те указания, что он дает нам – всего лишь маленький кусочек картины! Знаешь, что я сейчас сделал? Я выкопал чей-то подарок, залог любви или как его там – а зачем я это сделал? Я понятия не имею! Но кто-то, не найдя его здесь, возможно, сделает что- то, и этот его поступок повлечет за собой другой, и следующий… Это плетение, вращение мира, Дориан! Кендрика нельзя вычислить!
«Гринер…»
– Я иду искать Дерека!
Его Величество отбросил далеко в сторону кулон и быстрым шагом направился к казармам. Несколько раз он помотал головой, будто отказываясь слушать невидимого собеседника, упрямо сжал губы и продолжил идти. Когда он ворвался в офицерский корпус, толкнув дверь с такой силой, что она стукнулась о стену, двое дежурных, что как раз ужинали, испуганно вскочили, опрокидывая миски – такое у короля было лицо.
– Позовите Некса! – приказал король. – Срочно!
Один из солдат умчался наверх, а Гринер стал в нетерпении ходить взад вперед. Оставшийся гвардеец провожал его глазами, вытянувшись в струнку у входа. В воздухе повис насыщенный запах куриного бульона с травами, разлившегося по земляному полу. Некс появился быстро, накидывая на ходу куртку и с салфеткой, заправленной за воротник.
– Ваше Величество…
– Выйдем.
Оказавшись снаружи, король пристально посмотрел на Некса.
– Дерек говорил, как его найти? Он в городе? Или будет в городе?
– Он сказал только, что уезжает ненадолго…
– Стрелы есть?
Капитан сморгнул, но более ничем не выдал удивления осведомленностью короля.
– Вы имеете в виду те стрелы, что… передают послания?
– Да, их. Так есть или нет?
– В шкатулке у меня в кабинете… но, Ваше Величество, возможно, я смогу чем-то…
– Ничем, Джером. Напишите письмо Дереку – срочно, чтобы он как можно быстрее явился ко мне. Дело… напишите, касается его ученика.
Сперва, как только решение рассказать Дереку, как обстоят дела на самом деле окрепло, Гринер подумал позвать учителя мысленно. Но тут же передумал – такой поворот событий было бы сложно объяснить на расстоянии, к тому же, будучи честным с самим собой, Гринер понимал, что ему потребуется какое-то время, чтобы собраться с духом, подобрать слова…
– Срочно. – Повторил он ошарашенному и обеспокоенному Нексу. Развернулся и, уходя, бросил через плечо: – Я буду у себя в кабинете. Ждать.
Дерек сидел в таверне «Торопыга». Не самая лучшая еда, посредственное пиво и сомнительной чистоты столы – но зато она располагалась ближе всех к дороге, ведущей от шахт Геддарта к городу. И здесь оседали после трудового дня рудокопы, прельщаясь дешевизной пива и терпимостью хозяина к дракам и поломанной мебели. Сейчас они обсуждали пророчество о приходе магов – и это было заслугой Дерека, потому что до этого они говорили о больших грудях посудомойки Верны и о том, что владелец шахты задерживает оплату.
«Я второй час сижу тут, пытаясь сделать то, на что у Серого ушло бы пара минут и две пары слов, – думал Дерек, преувеличенно широко улыбаясь кружке, на которой пенная шапка достигала угрожающих размеров. Это была уже третья кружка, и больше в него не лезло. – И за эти несколько дней, что я «помогаю» Мальти, было два Прокола, почти одновременно, но меня не позвали. А это значит, что мне не доверяют…».
– Так слышь, теперь опять что ли будут маги? – допытывался у Дерека чумазый шахтер, безуспешно стараясь свести глаза в одну точку.
– О, да… – преувеличенно пылко отозвался Черный, – И это потому, что грядет что-то страшное.
Он отвечал на этот вопрос, или подобный, уже раз десятый. Крепкие мужики, почти всю жизнь проведшие в забоях, никак не могли уразуметь, что же такого страшного обещает им пророчество.
– Это что же – пиво подорожает? – спросил чумазый.
– Платить станут меньше, – предположил другой чумазый.
Дерек терпеливо описал всеразличные беды, которые обрушатся на головы простых людей, впрочем, утверждать, что цены на пиво останутся прежними, он не стал. Это, в конце концов, занимает рудокопов сильнее всего. С одной стороны, маг чувствовал себя глупо и досадовал, что «мечет бисер перед свиньями», но, с другой стороны, он прекрасно понимал этих мужчин. Для них все эти пророчества, маги, далекие войны, дождь из лягушек – были бесконечно незначительны. Они жили тяжелым трудом, у всех были семьи, которые надо было кормить. Редко кто из них доживал до пятидесяти – работа в шахте высасывала все силы, не говоря уж о том, что каждый третий из них погибал при обвалах, задыхался или выхаркивал легкие, полные пыли.
Незаметно вылив пиво под стол, Дерек взмахнул пустой кружкой и уже собрался было заказать «четвертую», да и всех заодно угостить, как вдруг почувствовал «натяжение».
