– Только не я, – проворчал в ответ Хмиши. – Мне пора менять на посту Льинг.
Едва приятель ушел, Льешо воспользовался моментом и задал последний вопрос:
– Чей же это был сон? Я попал в сон Хабибы или он в мой?
– Вполне возможно, что ваши сны просто перепутались. – Мастер Ден похлопал Льешо по плечу. – С этим мы разберемся. А сейчас постарайся все-таки отдохнуть. Утром ты мне понадобишься рано – для обряда молитвы.
– Хорошо, мастер.
Льешо выразил свою признательность лукавому богу низким поклоном. Еще в мирные времена он познал важность и молитвенных обрядов, и уравновешивающих их обрядов боевых. Напоминание мастера Марко успокоило мятущуюся душу: даже в пути, в караване, вдали от всего привычного и знакомого, необходимо соблюдать свой собственный, внутренний распорядок жизни.
Еще до рассвета Хмиши принялся трясти Льешо за плечо.
– Мастер Ден уже ждет во дворе. Меня сегодня освободили, а ты поторопись.
Со стоном Льешо поднялся с подстилки, Хмиши же с удовольствием шлепнулся на свою. Льинг нигде не было видно, но мешок ее стоял наготове – значит девушка уже собралась в путь. Нетвердым шагом Льешо направился к выходу и почти вывалился из арки на площадь – как раз в ту минуту, когда серый восход маленького солнца едва осветил все вокруг.
Льинг уже была здесь. И Собачьи Уши, и вообще все. Карлик стоял в свободной позе, широко расставив короткие кривые ноги и сложив на животе такие же короткие, неуклюжие руки. Фигура его выглядела комичной, однако серьезное, сосредоточенно-спокойное выражение глаз не позволяло насмехаться. Льешо вдруг задумался о той истинной роли, которую маленький человечек играл при дворе Шу.
Карина сбросила свои накидки и пришла в длинной, с разрезом, юбке. Адар стоял перед входом в гостиницу рядом с переодетым императором и небольшой группой самых опытных телохранителей. Несколько купцов даже приостановили сборы в дорогу – так им хотелось посмотреть церемонию. С противоположной стороны двора за собравшимися наблюдала изрядная толпа простого люда. Среди зевак выделялись гарнские купцы; их охраняли собственные телохранители, одетые в военную форму.
Стараясь обращать как можно меньше внимания на зрителей, Льешо занял место рядом с Кариной. Встряхнув руками, расслабил мышцы. Может быть, удастся произвести на целительницу впечатление хотя бы искусным выполнением упражнений – ведь ничем другим привлечь ее внимание не удается. Мастер Ден совершил ритуальный поклон, и все участники церемонии ответили тем же. Потом лукавый бог – он же по совместительству прачка – провозгласил первую из утренних поз. «Красное солнце».
Приветствуя зарю, Льешо придал послушному телу форму самого нежного из огненных знаков. Каждый изгиб, каждая линия напоминали о прошлых исполнениях молитвенных форм. Теплые, словно освещенные солнечными лучами, в молитве возвращались лица потерянных или оставшихся в дальних краях товарищей – Бикси, Стайпс, Каду; все они виделись словно живые – на ферме Шокара тренировали новобранцев. Гладиатор Радимус – его отдали врагу в счет уплаты долгов. Мадонн, который пожертвовал жизнью, чтобы прекратить войну, и погибший в этой войне мастер Яке. Состарившийся на службе монархам Фибии Льек – не желая нарушать свой долг, он последовал за Льешо в рабство. В этой наполненной бурями и невзгодами жизни воспоминания об ушедших привязанностях сжимали сердце страстным желанием вновь встретиться с товарищами.
Настало время перерыва между фигурами, и к участникам церемонии присоединились несколько телохранителей. Их примеру последовал один из конюхов, потом еще один, и даже несколько купцов, отдав слугам тяжелую верхнюю одежду, встали в ряд молящихся.
– Текущая река, – провозгласил мастер Ден.
Воспоминания стали шире – плавные движения мышц вовсе не мешали им, а, наоборот, обостряли восприятие. Учение утверждало, что Путь Богини постигается не сопротивлением, а гибкостью и мягкостью. Существует только настоящее, время воплощается в движении. Прошлое перетекает в будущее словно река, которая течет вечно и в то же время всегда остается в настоящем.
– Неподвижная вода.
Провозглашая эту молитвенную форму, мастер Ден взглянул на Адара.
Адар понял призыв. Отойдя от гостиницы, он встал рядом с учителем – перед теперь уже достаточно внушительным рядом молящихся. Поклонившись смертному богу, он принял соответствующую позу, а в ответ на приветственную улыбку мастера тоже широко улыбнулся; казалось, этих двоих объединяет какой-то общий секрет. Мастер Ден поднял руку, и Адар, стоя к нему лицом, точно, словно в зеркале, отразил движение. Поднятые руки соприкоснулись. Потом Адар опустился на одно колено, а свободную руку резким отточенным движением выбросил вперед. То же самое сделал и мастер. Последовал целый цикл резких движений, каждое из них заканчивалось моментом неподвижности и плавно переходило в следующее. Ни разу руки партнеров не соприкоснулись, хотя замирали они буквально на расстоянии волоса друг от друга.
Льешо в точности повторял движения за мастерами – в числе тех немногих, кто был в состоянии выполнять сложные упражнения. Однако закончили мастера вдвоем – никто больше не смог синхронно, с высокой степенью точности отразить их фигуры. Льешо пришлось оставить всякую надежду произвести впечатление на Карину. Он и не подозревал об удивительном мастерстве брата, и все же оно не оказалось для него полной неожиданностью. Адар пользовался благосклонностью Богини как один из ее духовных мужей. Ее дары включали и владение высоким искусством врачевания. Как ни странно, брат считал, что Богиня приходила и к нему, Льешо, – а ведь он неуклюж, не владеет никакими искусствами, знаниями и умениями. Его ночное бдение вышло совершенно безрезультатным – никаких даров он не получил.
Закончив ритуал, Адар низко, почтительно поклонился, словно весь сложный цикл движений выполнялся как повинность.
– Бабочка, – провозгласил мастер Ден.
Однако в этот момент вызовом ему прозвучал другой голос:
– Путешествие на запад требует внимания куда более сильных богов.
На открытый участок площади вышел Харлол, погонщик из Ташека. Он принялся расхаживать перед толпой зевак – конюхов, погонщиков и телохранителей.
