В мерцающем свете свечи я не могла толком разглядеть выражение лица Мэн-ди. Но тем не менее мне показалось, что она озабочена. Почему? Ведь со мной уже все в порядке? Или ее беспокоит что-то другое?
Она налила какой-то горячей жидкости из термоса в чашку. Обернулась и увидела, что я слежу за ней.
– Знаю, – усмехнулась Мэнди, – мы вроде детей, играющих в семейный дом. Вот, выпей, здесь всего лишь чай, крепкий и сладкий, как Ахмед любит.
Я послушно принялась пить чай, вспоминая детей, которые играли здесь много лет назад. Бетани… Сара… Цыганенок… Мэнди положила на пол несколько подушек и устроилась подле меня. Прятавшийся под столом Бенджи осторожно выполз и улегся рядом с ней.
– Ах ты бандюга, – сказала она. – Смотри, не испачкай меня своими грязными лапами. – И начала ласково гладить его по голове.
– Вы давно сюда ходите? – спросила я.
– Ты против?
– Ни в коем случае.
– Месяц или два, с тех пор как Ахмед приехал домой на лето. Нам об этом домике Лиз Дэвидсон рассказала. Она наткнулась на него, когда этот бандит Бенджи однажды прорвался в сад. Твоя кузина Сара не всегда надежно закрывала калитку.
– Сара?
– Она сюда иногда заглядывала. Я собиралась тебе сказать, но ты, верно, и сама догадалась.
– Да. Но расскажи мне о себе и Ахмеде.
– Ахмед – хороший сын и уважает родителей. Он знает, они расстроятся, если он скажет им, что мы хотим пожениться… Хотя, мне думается, брат его уже догадался. Во всяком случае, мы не хотим афишировать наши отношения. Тут дело не в обмане, просто решили заранее не расстраивать его родителей.
– Заранее?
– Ну да, вот дождемся, пока Ахмед кончит университет, и уж тогда огорчим.
– А сколько ему еще осталось?
– Два года. Он должен уехать в начале следующего месяца. Когда он получит степень и найдет приличную работу, они, мы надеемся, с уважением отнесутся к его выбору. Если же нет, что ж…
– Ну а как же ты, Мэнди?
– О, мои мама с папой будут счастливы. Ахмед – завидный жених. Я матери не сказала лишь из-за того, что она наверняка всем разболтает.
– Я не об этом, я о твоем образовании.
– Слушай, не читай мне мораль, Бетани. Что-нибудь придумаю. Ну, согрелась немного?
– Да, слегка. Но, Мэнди, откуда ты узнала, что я в часовне? Ведь лая Бенджи отсюда не очень-то слышно, правда?
– Мы видели, как ты вышла из дому и рванула через сад, наподобие обезумевшего привидения…
– Привидения?
– Да эта твоя рубашка. Она отражала лунный свет, уверена, тебя видно было за милю! Ты так спешила, что мы не успели погасить свечу, но ты ничего не заметила, промчалась мимо и скрылась в монастырском саду… – Она помолчала, очевидно рассчитывая на объяснение, но поскольку я ничего не сказала, продолжила: – Мы решили, что у тебя свидание. В смысле, что, может, ты все же решила объясниться с этим двуличным мистером Рэндаллом…
– Мэнди, я уже сказала, что ты все неверно поняла…
– Да, однако я хорошенько подумала над твоими словами. Как бы то ни было, сначала мы не беспокоились. У нас было много вкусной еды, включая десерт. Но я все время прислушивалась, не возвращаешься ли ты…
– Спасибо за беспокойство… – Я зевнула.
– Не смей спать, Бетани! Когда началась гроза, я уже разволновалась всерьез. Ахмед предположил, что ты могла встретиться с Грегом на стоянке и он тебя увез. Звучало разумно, но я все никак не могла успокоиться.
– Знаешь, я вовсе не встречалась с Грегом. Я ни с кем не встречалась…
Опять она взглянула на меня вопросительно и, не дождавшись объяснений, пожала плечами.
– Тут дождь почти прекратился, и я убедила Ахмеда пойти посмотреть. Только мы вышли из сада, как услышали лай Бенджи.
– Милый старина Бенджи…
Свеча вспыхнула и погасла. Теперь наше убежище освещала лишь луна. Я снова зевнула, глаза слипались.
– Подвинься-ка, Бетани.
– Зачем?
– Я сяду в кресло.
