бы ты сказала?
— Смотря о чем факс.
Торальф продолжил, чуть понизив и смягчив голос:
— Спасибо за твои слова, Элен! Они придали мне больше сил, чем даже Qahwa.
Элен не знала, как Торальф отреагирует на ее письмо, и сейчас почувствовала облегчение.
— Ладно, ладно. — Она улыбнулась. — А теперь объясни, что такое Qahwa.
— А ты не знаешь? — Торальф очень удивился. — Qahwa — это бодрящий налиток. Мокко по сравнению с ним — дистиллированная вода.
— Это что-то вроде арабского кофе?
— Не совсем так. Чтобы приготовить настоящий Qahwa, нужно много мастерства. Это целое искусство. Если он варится слишком долго, то будет горьким. А чтобы он получился таким, как надо, туда добавляют немного розовой воды. Те, у кого здоровое сердце, выпивают три чашки за один присест. И тогда море по колено. Правда, поблизости его нет.
Элен оценила его осведомленность.
— Вот, уже что-то новое узнала. А что ты делаешь после завтрака?
— Думаю валяться весь день в постели, смотреть па жаркую улицу из прохладного номера и ждать твоего следующего факса.
Это рассмешило Элен. Торальф был сегодня как-то особенно весел. Таким она его не знала.
— Можно я немного отвлеку тебя и расскажу еще о своей скучной жизни в Эмиратах?
— Да! Расскажи, пожалуйста! — Элен встала и закрыла дверь кабинета. — Ну и чем ты занят весь день? Неужели тебе и вправду нечего делать?
— Нет, я пошутил. Но часто бывает так, что жаркие часы я провожу в гостинице, говорю по телефону, шлю факсы. А когда солнце зайдет, везу птиц покупателю.
— Я не совсем понимаю. Ты что, идешь на птичий рынок? Или как это происходит?
Торальф засмеялся.
— Ну да, сажусь рядом с погонщиками верблюдов, весь день пью с ними мятный чай и жду, пока кто- то придет купить у меня сокола.
— Что, серьезно? — Элен примерно так и думала.
— Нет, конечно.
— А как же тогда?
Он немного помолчал. Потом ответил:
— Сначала я забираю соколов из аэропорта. И каждый раз повторяется одна и та же история: бронируешь в Германии машину, а здесь ее не оказывается. В той конторе, где ты ее заказывал, предлагают какой-нибудь допотопный «мерседес».
— А что, этого недостаточно?
— Я объясняю им с милой улыбкой, что «мерседес» меня не устроит. Единственное транспортное средство, на котором я могу перевозить птиц, — это большой джип с кондиционером. Если соколов хотя бы пару часов продержать на сорокаградусной жаре, они погибнут. Тогда вся игра не стоит свеч.
— Что же делать, если машину достать не удастся?
— Я себя тоже часто об этом спрашивал. Поэтому недавно обзавелся собственной.
Элен хотелось спросить, где он оставляет ее перед отъездом. Или, может быть, продает? Но она решила слушать дальше.
— Вот так все и получается. Две недели назад, когда я сюда приехал, один шейх сразу же сделал заказ. Поэтому я поехал из Дубаи по направлению к горам Хаджар, в Эль-Эин. Граница между владениями шейхов выглядит как огромная цветочная клумба.
— Что, серьезно? А потом? Что было, когда ты приехал в Эль-Эин? Продажа ведь не могла затянуться па две недели?
— Иногда случается. Здесь совсем по-другому относятся ко времени. Если тебя приглашают в гости, то дают время обустроиться. Иногда это длится дня два.
Элен ничего не могла понять.
— И что же ты все это время делаешь?
— Жду.
— Чего?
— Пока шейх соизволит появиться. Конечно, я интересуюсь, когда он собирается ко мне выйти. Но нельзя быть невежливым. К чему спешить? У меня есть все: еда — круглосуточно, порядок в моей комнате — дело прислуги, а за птицами присматривает его сокольничий. О чем волноваться?
Элен пришла в голову одна мысль.
— Вот почему ты не можешь точно сказать, сколько там пробудешь!
— Да. Я никогда точно не знаю, как долго продлится сделка. Нужно еще учесть местную иерархию. Скажем, если какой-то шейх купил у меня сокола, то другой, более знатный, уже не возьмет их по прежней цене.
— Вот как! — Элен не переставала удивляться.
— А иногда шейхи приглашают меня поехать с ними в пустыню, чтобы что-то показать. Как сейчас, например. Здесь я пробуду еще два дня, а потом еду в Оман.
— И надолго?
Торальф не спешил с ответом:
— Пока не знаю.
Элен не терпелось:
— Ну да, конечно. Но хотя бы примерно?
— Я правда не знаю. Пойми, мы не вдвоем поедем, как это было бы у нас. У шейха есть свита, примерно тридцать человек: повара, слуги, ну кто там еще… И потом, я же не могу на третий день сказать: знаешь, шейх, мне что-то больше не хочется по пустыне мотаться.
— Понимаю. А откуда ты знаешь этих шейхов? Когда я была в Эмиратах, то ни одного не встретила.
— Я сюда езжу чаще тебя. Секунду, извини, по другому телефону звонят.
Элен раздумывала, как часто Торальф ездит в Эмираты, как вдруг он снова заговорил:
— Алло… Прости, пожалуйста. Я думал, у меня есть немного времени, а оказалось, что нужно выезжать чуть раньше. Через полчаса. Расскажу в следующий раз, идет?
— Хорошо, буду рада. Но, думаю, если ты поедешь в пустыню, я не скоро тебя услышу.
— Посмотрим. Но я обязательно позвоню. — После небольшой паузы Торальф добавил: — Элен, береги себя! У вас там сейчас такое творится… Ты все равно ничего не изменишь.
— Да, ты прав, но…
— Никаких «но»! — Он помолчал. — Ты умеешь наслаждаться моментом?
Элен не ожидала такого вопроса.
— Что ты имеешь в виду?
— Подумай об этом! И никогда о том, что будет через месяц или через год.
— Почему? Это же может быть важно.
— Потому что ты слишком много думаешь и забываешь жить!
Элен не ответила, и Торальф добавил:
— Ты когда-нибудь была в пустыне? Я имею в виду, не на экскурсии, а одна.
— Нет, никогда, к сожалению. Но читала, что это ни с чем не сравнимо. Такое забыть невозможно.
— Когда в следующий раз по работе приедешь сюда, задержись на несколько дней и поезжай в пустыню. Тогда поймешь, что я имею в виду. После этого совершенно иначе смотришь на жизнь.
— Я бы с удовольствием, но, боюсь, у меня не хватит смелости.
— Тогда возьми кого-нибудь с собой!
Элен засмеялась, но заметила, что Торальф говорил серьезно. Ей пришел в голову только один человек, с которым она была готова разделить такое путешествие.
— Я подумаю об этом.
