отрицать? Кстати, она – великолепная женщина, но, к сожалению, у него нет времени ею заняться. Она лишь инструмент в его планах убить королеву. Арнольд не был склонен к эмоциональным привязанностям. Он посвятил жизнь своему призванию, осуществлению мечты отца – Англия для англичан. Кто знает, ждет его победа или поражение? Но в любом случае он не свернет с пути.
Глава 20
Марк не собирался считаться с решением Порции, но у него были неотложные дела, к тому же он хотел заставить ее немного помучиться. Нужно, чтобы она осознала, насколько сильно в ней желание, как она нуждается в нем, а главное, чтобы Порция успела пожалеть о своем отказе.
Прошла неделя, потом вторая. Нетерпение сжигало его, но он ждал.
Марк несколько раз ездил в Давелл-Холл – посмотреть, как застеклили окно, и нанять людей для рытья траншей и осушения прибрежных земель. Дядя Роджер истратил все свои деньги еще при жизни, но у Марка были пусть и небольшие, но собственные средства, оставленные ему отцом, и вложил он их весьма разумно. На самом деле он вовсе не был столь беспечен, как полагал Себастьян. Он работал, обдумывал планы и ждал.
– Марк, ты все еще интересуешься леди Эллерсли?
Голос Франчески оторвал его от яичницы с беконом и кофе. Марк ответил ей тусклым взглядом. Прошлую ночь он провел с бывшими однополчанами, а это значит, что было много шампанского и танцовщиц. Марк запомнил, что одна из девиц была очень мила – голубоглазая, с мелодичным смехом… Да… Что же было дальше? Он переспал с ней? Воспоминания ускользали. «Нет», – с облегчением решил он. Он утомил девушку до слез своими пьяными рассуждениями о том, что для него на свете есть только одна женщина.
– Марк!
Он подскочил на месте.
– Я же к тебе обращаюсь.
Марк заморгал.
– Прости, что ты сказала?
Франческа с отчаянием посмотрела на деверя.
– Я сказала, что с ней всегда ходит один из них. Повсюду. Это так странно. Многие заметили. А вчера на углу продавали листки с карикатурами. Я для тебя сохранила.
Франческа подскочила к комоду, порылась в ящике и подала Марку сомнительного вида листок. Марк отметил, что качество бумаги совсем неплохое, но типографская краска смазана. На картинке он увидел светловолосую женщину с измученным выражением лица. Она стоит посреди гостиной, а обе ее руки прикованы наручниками к стоящим по бокам полицейским – мужчине и женщине. Марк узнал женщину по крупному носу, а мужчину – по свисающим бесцветным прядям. Это были Лара и Арнольд Гиллингем. Позади группы был изображен трон с сидящей на ней пухленькой королевой, которая печально созерцала портрет покойного лорда Эллерсли.
– Прочти! – нетерпеливо потребовала Франческа.
– «Заключенная доставлена, ваше величество». – «Полагаю, она хорошая девочка, не слишком веселится?» – «Нет, ваше величество, этого не приходится опасаться». – Марк непонимающе уставился в листок: – Что это? О Господи!
– Они таскаются за ней повсюду. Эти Гиллингемы. Может, она заболела? Я подумала, вдруг ты знаешь?
– Я не знаю, а вот они, наверное, знают, – пробормотал Марк.
Чувствуя, как кровь быстрее покатилась по жилам, он распрямил спину. В нем вновь проснулась решимость. Он огляделся:
– Где Себ?
– В Уорторн-Мэноре. Да ты же должен знать. Он вчера с тобой попрощался.
– Попрощался?
– Да, и просил, чтобы ты был осторожен и не попал в беду.
Но Марк уже не слушал. Он еще раз взглянул на картинку и понял, что в беду попала Порция. Настал час снова бросаться к помосту – в переносном, конечно, смысле. И на сей раз он никому не позволит себя остановить.
– Марк, что с тобой? Марк! – закричала Франческа, но он уже устремился вон из столовой. К кофе он так и не притронулся.
Если не считать обеда, Порция почти весь день провела у себя в комнате. И это ее устраивало. Спускаясь вниз, она вынуждена была делить дом с Гиллингемами. Сначала она пыталась вести себя независимо, но вскоре устала от ядовитых взглядов Лары и самодовольных усмешек Арнольда.
Ей было безразлично, что о ней думают, но мысль, что они считают возможным обходиться с ней подобным образом, приводила ее в ярость. Порция прекрасно понимала, что они искренне верят, будто она способна их опозорить, а потому защищают свои интересы. Они смотрели на нее, как на курицу, несущую золотые яйца, и не могли позволить ей вырваться на свободу. Но это не давало им права относиться к ней как к пленнице, хуже того, повсюду сопровождать ее! От них не было спасения, и, лишь закрывшись у себя в спальне, Порция оставалась в долгожданном одиночестве.
А тут еще ее мать, которую Порция старалась спасти от ужасной судьбы, взяла привычку спускаться в гостиную и сидеть там после обеда.
– Так приятно посидеть в кругу семьи, – говорила она Порции. – Это напоминает мне время, когда был жив твой отец. Он ведь был твой отец, да? Я что-то не помню…
– Не помните, миссис Страуд? – переспрашивал Арнольд с гнусной улыбкой.
