тряхнуло, Порция проснулась и поняла, что она не в море, а на дороге – едет куда-то среди ночи. Бежит от всего, что ценила, с человеком, которого едва знает. Бежит с любовником. Точнее, с мужчиной, который был ее любовником, пока они не расстались. Порция выпрямила спину и широко распахнула глаза.
Марк похищает ее. Он и сам это признал. Он нарушил закон! Если Арнольд узнает, если узнает Виктория, его арестуют и вернут в Лондон. Какое положено за это наказание? По крайней мере несколько лет тюрьмы. Если, конечно, публика не разорвет его на куски за то, что он посмел прикоснуться к ангелу во вдовьих одеждах.
О Боже, о чем она думала, когда позволила ему действовать?
– Дурной сон?
Марк не спал. Он откинул голову на кожаную подушку и вытянул вперед длинные ноги. Из окна экипажа сочился тусклый утренний свет, играя на темных кудрях похитителя и его мальчишеском лице. Порции так он нравился, что у нее на мгновение перехватило дыхание. Ей хотелось именно таким запомнить своего безрассудного, легкомысленного героя. Взобраться бы к нему на колени, обнять за шею, поцеловать и: забыть обо всем, кроме того чудесного волнения, которое он всегда вызывает. Порция бросила осторожный взгляд на мать и горничную. Обе спали.
– Ты не можешь так поступать. – Голос Порции звучал уверенно и твердо. Сразу видно – эта женщина привыкла сама отвечать за свою судьбу.
– Как поступать? – Похоже, ее суровый тон не произвел на Марка должного впечатления.
– Похищать меня.
– Я уже похитил. – Марк снова прикрыл глаза и сложил на груди руки. – И это доставило мне огромное удовольствие. – Он приоткрыл один глаз. – Только что тебе все нравилось. Почему ты изменила мнение?
– Я подумала…
Марк застонал.
– Марк, последствия будут ужасны. Ты помнишь, что было, когда ты влез на помост в Грин-парке? А сейчас еще хуже. Я не могу позволить тебе рисковать жизнью и свободой. Я сама не могу понять, почему согласилась, почему поверила, что все обойдется.
– Ох, Порция… – вздохнул Марк. – Потому тебя и похитили, умыкнули, украли, называй это, как хочешь, чтобы ни мой риск, ни твои решения от тебя не зависели. Я не вхожу в круг тех, о ком ты обязана заботиться. Я – не объект благотворительности. Пожалуйста, не мучай из-за меня свою совесть. Ты же не просила увозить тебя из Лондона. Я сам это сделал, и я сам буду отвечать за последствия.
– Но, Марк…
– Хочешь, я тебя поцелую? – В глазах Марка играли веселые искорки.
– Что ты имеешь в виду? – испуганно прошептала Порция.
Марк выпрямился на сиденье.
– Нет-нет! – все так же шепотом воскликнула Порция. – Не целуй меня! Нельзя! – Она отшатнулась и плотнее завернулась в плащ, как будто он мог ее защитить.
Марк внимательно посмотрел ей в глаза, что-то прочел в них и растянул губы в самоуверенной мужской усмешке.
– Тогда сиди тихо, иначе мне придется тебя изнасиловать.
Марк притворился, что заснул. Так будет лучше всего. Если Порция увидит, что он не спит, она снова начнет осыпать его вопросами, упреками, уговорами. Он уже пытался образумить ее. Тщетно. В конце концов, он ведь спас ее мать! И будучи очень покладистым похитителем, согласился прихватить в дорогу и горничную, хотя она очень мешала соблазнить Порцию прямо в карете.
Порция никак не унималась, пока он не пригрозил ей поцелуем, а ведь именно о поцелуе оба мечтали. Марк улыбнулся.
– Я видела, видела! – с триумфом воскликнула Порция. – Ты вовсе не спишь.
– Скоро надо менять лошадей.
– А мы собираемся где-нибудь остановиться?
– Тебя, очевидно, редко похищают. Обычно похитители и их жертвы не обедают в придорожных трактирах и не ночуют с удобствами во время бегства.
– За нами будет погоня, – возразила Порция слегка охрипшим голосом. – Ты не знаешь Арнольда. Он может быть очень настырным, если дело идет о его интересах. Тебя бросят в тюрьму.
– Не в первый раз, если помнишь, – с ухмылкой отозвался Марк.
Порция внимательно смотрела на него.
– Марк, зачем ты это делаешь? Мы же договорились, что между нами все кончено. Мы оба согласились.
– Я передумал, – лениво протянул он.
– Ты должен позволить мне вернуться. Ну, пожалуйста. Если нас поймают вдвоем, тебя арестуют. Тебя могут даже повесить!
В голосе Порции звучали такое беспокойство и такой страх, что Марк был тронут, но он не собирался менять своего решения.
– Порция…
И тут Хетти открыла глаза.
