вновь взглянула в лицо Алехандро:
— Теперь я готова вернуться в Виндзор.
Через две недели, к облегчению обитателей Виндзора, Кэт и Алехандро вышли из своего заключения совершенно здоровыми. Девочка к тому времени снова обрела прежние румянец и веселость. Адель вернулась к своим обязанностям, и король так и не заметил ее отсутствия. Кэт превратилась в прежнюю болтушку, рассказывала небылицы и без конца донимала всех просьбами устроить шахматные турниры. Даже добрая старая нянька, чье терпение было, казалось, неисчерпаемо, не раз взмаливалась о тишине.
Пышная ранняя осень, еще не тронутая ни ветрами, ни кистью, обмакнутой в золото и медь, почти подошла к концу. Потом дохнуло холодом, и лес быстро стал прозрачным и серым, опавшая листва потемнела, и вся округа застыла в ожидании зимы. Потом прошло еще почти три месяца, когда обитатели замка предавались унылым зимним развлечениям, устав и от них, от долгих темных вечеров, и от холода.
В один хмурый, неприветливый день Алехандро позвали в личные покои его величества. Когда он пришел, король его уже ждал. Перед ним на столе горкой лежали свитки.
— Вы должны это прочесть, — сказал Эдуард. — То и дело мне приносят сообщения, что чума за стенами замка отступает. Возможно, пришло время вам изучить эти доклады. Как вы относитесь к затее проверить их достоверность? Не пора ли нам отправить отряд, который объедет округу, и мы получим точные сведения из первых рук.
Алехандро бегло пробежал глазами донесения.
— Ваше величество, здесь лишь несколько сообщений об улучшении ситуации, к тому же из разных мест.
— Сообщений достаточно, и везде говорят одно и то же: с тех пор как выпал первый снег, не замечено ни одного случая новых заболеваний.
Алехандро понял, что не миновать объяснений с храбрым, но беспокоившимся о своем королевстве монархом, который и так в течение слишком долгого времени был лишен возможности нормально управлять своим государством.
— Ваше величество, — начал он. — Представьте себе, что вы выиграли большое сражение, а ваши лазутчики проверили обстановку на десять лиг вокруг и докладывают, что вражеских войск нигде не видно. И скажите мне, что бы вы сделали, если бы хоть один из них, забравшись всего лишь на лигу дальше прочих, доложил бы о том, что увидел там свежих солдат противника, вооруженных и готовых к бою?
От столь витиеватой аллегорической речи король пришел в раздражение.
— Ты быстр отвергать мои предложения, лекарь, однако не предлагаешь ничего взамен. Тебе известен мой долг перед подданными, так что бы ты сделал на моем месте, если бы от тебя зависела судьба разгневанных пленников замка, а также несчастного королевства, нуждающегося в монаршей заботе?
— Я послал бы своих лазутчиков объехать все вокруг на расстоянии двух часов пути, чтобы убедиться, что поблизости не затаилось вражеского войска. Ваше величество, не забывайте, что Папа позволил подвергнуть себя заточению на срок куда более долгий, чем ваш. И, насколько мы знаем, его здоровье в порядке.
Король огорченно вздохнул:
— Но, однако, забот у меня, безусловно, раз в сто больше, чем у Клемента. Моя страна находится в состоянии войны, и я обязан вести ее к победе.
— Сир, мне понятно ваше желание вернуться к нормальной полной жизни и так же понятно, что страна лишь выиграла бы от вашего присутствия. И я тоже был бы только рад погулять за стенами замка, не ограничивая себя ничем, однако именно это сейчас попросту невозможно. Умоляю, ваше величество, имейте терпение, подождите еще немного.
Эдуард помрачнел, и в голосе его кроме разочарования послышалась угроза.
— Сколько мне нужно ждать, чтобы вы остались довольны? — спросил король.
«Надолго его не хватит, — подумал Алехандро. — Но действительно, сколько еще нужно ждать? Что бы сказал на моем месте де Шальяк?»
— Может быть, следует спросить мнения астрологов? — предложил он.
Король лишь махнул пренебрежительно рукой:
— Мошенники и шарлатаны, все до единого. Они скажут только то, что им выгодно. За тобой такого не водится, лекарь. Так что это будет твое решение. Назови время.
«Новый сезон, новый круг, — подумал Алехандро. — Пусть это будет весна».
— Скоро ли здесь распустятся первые цветы? — спросил он, подняв глаза на монарха.
— Через пять, самое позднее через шесть недель, — ответил король.
— Тогда, если все пойдет хорошо, через шесть недель мы все отправимся собирать первые цветы.
Алехандро и Адель встречались, как только выпадала возможность, что, учитывая капризный характер и требовательность Изабеллы, случалось не так часто, как им хотелось.
Но счастье наконец улыбнулось им, когда уже немолодой лакей молодого врача вдруг влюбился в одну из королевских поварих. Чтобы отправиться на свидание, он стал частенько просить позволения отлучиться, чему Алехандро только радовался и с удовольствием всякий раз таковое позволение выдавал. Как-то раз в январе, в одну из таких ночей, Адели удалось ускользнуть от своей требовательной хозяйки.
— Неужели она требует, чтобы все твое время принадлежало ей одной без остатка? — спросил он, привлекая к себе девушку.
— Сейчас мы вместе пытаемся спланировать ее расходы. Она нашла нового портного. К тому же я все время просматриваю ее наброски. Похоже, мое мнение стало вдруг цениться куда выше прежнего.
Алехандро вздохнул:
— Скоро уже весна. Времени у меня все меньше. Будь моя воля, я не отпускал бы тебя от себя до самого конца все то время, что нам еще осталось. Я рассказал бы всему Виндзору… да что там Виндзору, всему миру о том, как я тебя люблю, и пусть бы думали что хотят. Это тайна, которую становится слишком тяжело скрывать. Я совсем не хочу прятать радость.
— Алехандро, его величество… Нельзя не учитывать его реакции. А я даже и представить себе не могу, что он на это скажет.
— Но ты ведь уже рассказала Изабелле…
— И она держит свое мнение при себе. Она никогда не скажет, что думает о нас с тобой.
— Но ведь она понимает твои чувства ко мне… Она ведь любила сама.
Адель взяла его руки, поднесла к губам, поцеловала. Она взглянула на Алехандро, не пряча глубокой печали.
— Боюсь, это ты не совсем понимаешь ее положения. Ее удел не любовь. Ее удел выйти замуж за того человека, на которого укажет отец. Она прекрасно понимает, что в ее жизни главное не любовь, а долг. Разумеется, когда речь заходит о брачном договоре, его величество учитывает ее мнение, однако, если подвернется удачный кандидат, он сделает так, как посчитает нужным, не спрашивая у нее. Тогда он скажет ей то, что говорят всем принцессам: если Господь предназначил ей в жизни любовь, то тогда она найдет ее в своем муже.
— Тем не менее сам его величество со своей супругой живет в любви и согласии. Я вижу это собственными глазами.
— Не забывай, что брак Эдуарда устроила его мать, которая ненавидела его отца. Его мать была женщиной, в коей сильная воля сочеталась с умом и дипломатичностью, и она сумела предоставить сыну возможность найти себе подходящую невесту и думать при этом, что это его собственный выбор. Филиппа была одной из дочерей фламандского дворянина, подданного французского королевского дома, из которого происходит прежняя королева. Она поступила очень умно. Сын ее, пусть храбрый и благородный монарх, кажется, не до конца усвоил уроки матери.
— Значит, Эдуард полюбил Филиппу еще до свадьбы?
— Да, и еще как полюбил, по крайней мере так говорят. Но я, должно быть, утомила тебя. Ты и сам
