получался жестким и слегка царапался, но его размягчали с помощью воды или масла.
И в плотно закрытом металлическом ящичке около камина, не слишком близко к пламени, чтобы не загореться, но и не слишком далеко, чтобы оставаться теплой, лежала рука умершего от чумы мальчика, которого Кэт и Гильом выкопали из могилы еще по дороге в Париж. Время от времени, когда никто не видел, Кэт открывала ящичек, с любопытством, не лишенным боязни, следя за тем, как идет процесс высушивания, как рука съеживается до чего-то похожего на лапу и в конце концов рассыпается, превращаясь в сероватый, жирный порошок. Каждый раз, открывая ящик, она крестилась, как бы отгоняя неизвестного демона, которого почти ожидала увидеть поднимающимся из серого праха. И Алехандро тоже вместе с ней заглядывал в ящик, пытаясь оценить, когда процесс закончится. Он слегка потряхивал ящик из стороны в сторону, чтобы было видно, сколько плоти еще осталось. В конце концов наступил момент, когда там не было уже ничего, кроме порошка и кусочков костей. Алехандро выбрал кости, отнес их в лес, закопал и засыпал камнями.
И когда собрали достаточно оружия и припасов и заново подкованные кони слегка отъелись, началось обучение. От рассвета до заката, день за днем Каль разъезжал на коне по поляне, глядя, как его отобранные за сообразительность и храбрость командиры учат рекрутов искусству войны. Крестьяне наносили удары, парировали их и падали на землю, уходя от атаки, снова поднимались, стреляли из луков по мишеням, с очень дальнего расстояния метали копья в чучела. Образовывали строй, маршировали, храбро воздев деревянные мечи, разбивались на маленькие группы, отступали и перестраивались для атаки. Нападали и снова откатывались назад, но в следующий раз наступали чуть дальше, а отступали чуть ближе, и снова нападали, еще более умело.
Они превращались в армию.
Командиры каждый вечер собирались в доме и обсуждали дальнейшие планы обучения, а женщины подавали им скудный ужин из овсяной каши с прожилками мяса. Простые уроки остались позади, можно было переходить к более тонким моментам.
Оружие не должно оставаться лежать на земле, если его владелец пал в бою. Оружие погибшего не принадлежит никому, и нет никакого позора в том, чтобы поднять его и использовать в последующей атаке. Пить нужно так часто, как возможно, поскольку сражение быстро иссушает кровь и другие жидкости в теле человека.
Эти и другие мудрые заветы — вот все, что осталось усвоить армии Жакерии, которая начиналась с одного человека, выросла до сотен, а сейчас насчитывала в своем составе тысячи.
— Пора посылать сообщение, — заявил Гильом Каль одному из своих помощников. — Карл Наваррский должен знать, что мы готовы.
Двадцать восемь
«Генная последовательность получена, — пришло сообщение от Майкла. — Я принес файл и твои первоначальные материалы домой».
Они поехали к Майклу и Кэролайн в маленькой машине Кристины. Движение на улицах было необычно плотное, и автомобильное, и пешеходное. Чувствовалось, что вид за окном сильно отвлекает Кристину.
— Люди почти бегут, — в конце концов сказала она. — И выглядят испуганными.
— Я тоже это заметила, — ответила Джейни. — И меня пугает то, что они так несутся.
— Я спрашиваю себя, куда, по их мнению, они могут убежать.
— А я спрашиваю себя, куда я смогу убежать. Если до этого дойдет.
Они остановились на красный свет. Перед ними десятки людей торопливо пересекали улицу. Кристина посмотрела на Джейни и спросила, почти небрежно:
— На самом деле вы верите, что этого не будет?
Джейни пристально посмотрела на нее.
— Не знаю, Кристина.
Зажегся зеленый свет, они в молчании поехали дальше. И когда добрались до дома Майкла и Кэролайн, то в сознании Джейни билась мысль: «Некуда бежать, детка, негде укрыться».
Когда Джейни познакомила их, Кристина несколько мгновений пристально смотрела на Кэролайн; немного слишком пристально для того, чтобы это можно было счесть вежливым. Потом повернулась к Джейни и взглядом спросила: «Это она?»
Джейни поняла ее и еле заметно кивнула. Кэролайн тоже поняла, но никак не среагировала, просто улыбнулась.
— Майкл не смог остаться, — объяснила она, передавая Джейни конверт. — Вы только-только разминулись с ним. Он завален работой.
Конечно, он будет на передовой, когда придет время. Возглавит наступление. Встревоженное выражение на лице Кэролайн свидетельствовало о том, что она понимает, какая опасность ему угрожает.
«Боже милостивый, — подумала Джейни, — если уж кто-то имеет право убегать и прятаться…»
— С ним все будет в порядке, Кэролайн, — мягко сказала она. — Он знает, что делать.
— Понимаю. Но все равно тяжело. — Кэролайн опустила взгляд. — В особенности теперь.
— Что, есть новости?
Кэролайн покачала головой, но глаза ее говорили: «Может быть».
Джейни вздохнула. Любовь среди руин.
— Держи меня в курсе. Я все время держу за тебя пальцы скрещенными.
Кэролайн улыбнулась и продемонстрировала собственные скрещенные пальцы. На одном был лейкопластырь с подушечкой, содержащей лекарственную пропитку.
Джейни быстро взяла ее за руку.
— Зачем это?
— Заусеница, — ответила Кэролайн. И добавила чуть-чуть нервно: — Тебе не кажется, что ты все принимаешь чересчур близко к сердцу?
— Я хочу осмотреть палец.
Кэролайн попыталась выдернуть руку, но Джейни держала крепко.
— Ох, ну правда, Джейни… нет никакой необходимости.
— Можно, я сама решу, есть или нет?
Она перешли на кухню. Джейни отлепила пластырь и внимательно изучила палец в ярком свете.
— Покажи такой же на другой руке.
Кэролайн со вздохом приложила друг к другу пальцы-близнецы.
В самом деле, похоже на заусеницу; крошечная трещинка вокруг кутикулы указательного пальца. Ткань вокруг опухла и покраснела.
— Давно эта краснота?
— Со вчерашнего дня. — Кэролайн старалась показать, что ничуть не обеспокоена, но не очень преуспела в этом. — Я слишком коротко остригла ноготь.
— После чумы ты очень долго будешь уязвима для любой инфекции, — сказала Джейни. — Я хочу, чтобы ты в обязательном порядке проявляла крайнюю осторожность.
Кэролайн нахмурилась.
— Знаю. Ты мне сто раз повторяла. И тебе известно, что я осторожна.
— Можно быть по-разному осторожной. Я хочу, чтобы ты была достаточно осторожна, но уже почти не верю, что это достижимо.
Потом они над раковиной мыли руки горячей водой и мылом.
— Господи, успокойся, пожалуйста, — сказала Кэролайн. — Это не чума, и Доктор Сэм тут ни при чем.
