Хорошо, что вообще явился…
— А сами-то вы где были? — съехидничала молодая женщина.
— Знаю, что опоздал, но у меня есть веская причина. Похоже на то, гражданка Лодрен, что придется вам оплачивать еще одни похороны. Нашли Венсанов!
— М… мертвых?
— Мертвее не бывает! И умерли они не вчера! Пес пастуха унюхал трупы на задворках Шато-Мало в расселине в ландах. Там все они и лежали: отец, мать и два сына… Их забросали известью, да не совсем…
— Боже, как жаль… А мне не придется ходить на опознание? — испугалась Лаура.
— Нет, не волнуйтесь! Их опознает кто угодно… Я зайду к вам завтра, с вашего позволения.
Он отдал честь и направился к коню, оставленному у стен больницы.
Сознание выполненного долга, с которым Лаура надеялась вернуться домой, так и не посетило ее. Вместо него она ощущала неясный страх. Ее преследовало предчувствие, что она вступила на тернистый путь, где за каждым поворотом скрывается новый труп. Сначала неизвестная ей Лоэйза, теперь Венсаны, с которыми она провела детство. Конечно, посещение их дома не оставляло никаких сомнений в том, что с ними случилось что-то малоприятное, но то, что в ландах обнаружили их мертвые тела, усиливало ощущение присутствия злой силы, простершейся над ней и ее близкими. Почему убили Венсанов? Может быть, оттого, что они слишком много знали (к примеру, о разграблении поместья Лодренэ)? Или чтобы помешать им о чем-то рассказать? Вполне очевидно, что с ними расправился тот, кто опустошил Лодренэ, и Лаура боялась, что все это зло сосредоточено в одном человеке… Она устало спрашивала себя: закончится ли когда-нибудь список его злодеяний?
— Перестаньте себя терзать, — произнесла вдруг Лали, будто обретя способность читать мысли своей молодой подруги, — скоро всему этому придет конец, ведь он умер.
— Как бы я хотела быть в этом уверенной!
— Но, возможно, вы никогда в этом не удостоверитесь. Море выбросило два тела, потому что их не было на корабле во время взрыва. Порох, от которого взлетел на воздух весь корабль, должно, быть, превратил в пыль двоих оставшихся пассажиров. Скорее всего, ничего так и не найдут…
— Звучит очень логично, но логика к Понталеку неприменима! Я часто думала, что если он и не был самим дьяволом, то уж наверняка весьма удачной его подделкой.
— Ну так скажите себе, что он отправился к своему хозяину! В этом исчезновении, не подтвержденном трупом, плохо одно: трудно будет снова выйти замуж… если такая мысль придет вам в голову.
Лаура в изумлении воззрилась на нее.
— Мне замуж? Мне?
— А почему бы и нет? — Глаза Лали заблестели за стеклами очков. — Когда мой знакомый холостяк завершит свои труды во славу трона, мне кажется, что ему вполне по душе придется семейный очаг…
Молодая женщина промолчала. Однако по выражению ее лица Лали поняла, что попала в цель: лицо Лауры приняло мечтательное выражение, а в глазах промелькнула улыбка. Но она старалась справиться с внезапно накатившими чувствами:
— Но память о Мари…
— А я и не говорила о ближайшем будущем, — кротко заметила графиня. — Я сказала «когда он завершит». А пока недурно было бы вам получить истинное доказательство своего вдовства.
— Пустые мечты, милый друг! Вы же сами только что сказали, что я, возможно, вообще никогда его не получу. Да и ваш знакомый холостяк как-то сказал мне, что брак не для него. Разве можно выйти замуж за вихрь?
— Вихри в конце концов стихают.
Лаура задумалась, и несколько минут слышно было лишь, как потрескивает огонь в очаге. Она, казалось, дремала у огня, вытянувшись в кресле и прикрыв глаза. Графиня заговорила вновь:
— Тот человек, которого мы встретили… этот Бран Магон, как его там?
— Фужерей.
— Да, наверное… Он сам видел взрыв на люгере? Возможно, он знает больше других?
— Это случилось глубокой ночью, Лали, и у выхода из фарватера. Даже если он был уверен, что люгер взорвется, он мог бы увидеть только яркий свет, пламя, да и то в бинокль. Возможно, он даже не знал, что его дочь на борту…
— Но почему бы не расспросить его?
В этот миг в зал вошел Геноле с письмом на подносе.
— Только что принесли, — сказал он, передавая письмо Лауре.
— От кого оно?
— Не знаю.
— Кто принес?
— Тоже не знаю. По виду похож на крестьянина. Лаура сорвала печать и взглянула на подпись.
— Ну вот, — сказала она, — легок на помине! Письмо из Фужерея. Господин Магон просит навестить его. Пишет, что не сможет приехать сам и хотел бы… чтобы я заехала… после захода солнца.
— А как вы вернетесь обратно, ведь городские ворота на ночь закрывают? — проворчала Лали. Ей эта новость очень не понравилась.
— Он приглашает меня на ужин и сообщает, что готов разместить нас на ночь, меня и слугу, который будет меня сопровождать.— Значит, позволяет взять охрану? Широкий жест… А Лаура продолжила читать письмо вслух:
— «Слуга должен быть вооружен ввиду возможных нежелательных встреч: береговой патруль в данный момент разыскивает шуанов, промышляющих в окрестностях моих владений».
— Час от часу не легче! Его поместье напоминает гнездо головорезов! А не готовит ли он вам ловушку?
— Для чего? Вот, извиняется за все эти предосторожности, которые кажутся ему необходимыми, и добавляет, что собирается поделиться важными сведениями, касающимися Лодренэ.
Она сложила листок, положила его в карман и объявила:
— Еду завтра же, Лали! И не отговаривайте меня, только время потеряете…
— Хотела бы я поехать с вами…
— Ну уж нет! Во-первых, пригласили меня одну, а во-вторых, Жуан вполне справится. Пойду сообщу ему об этом. Я уверена, что со мной ничего плохого не случится!
— В таком случае нужно укладываться, все-таки лучше выспаться, а то я завтра ночью наверняка глаз не сомкну.
На другой день, к вечеру, Лаура и Жуан подъезжали к Фужерею. В письме уточнялось, что найти поместье нелегко и что на перекресток дорог Параме, Сент-Идек и Ротенеф будет выслан слуга с фонарем. Как только тот заметил двух всадников (по совету Жуана, хорошо знавшего местность, молодая женщина решилась ехать верхом), то вышел из укрывавших его кустов кизила и, высоко подняв зажженный фонарь, хотя было еще светло, сделал им знак следовать за ним. А сам пошел по довольно широкой дороге, которая, казалось, направлялась прямо к морю, а потом вдруг свернула направо и привела путников к расщелине между двумя скалами, так густо покрытых растительностью, что проход для несведущего человека был совершенно не заметен. Ставшая узкой дорожка уперлась в старый лес. В это время года ветер уже обнажил кроны деревьев, и голые ветви немного облегчали видимость. Вскоре они подъехали к античному замку, окруженному, будто стражей, старыми яблонями. Стены его возводились не позже эпохи герцогов Бретонских[20]. Между большим огородом, обрамленным высокими валунами, и заросшей деревьями аллеей, круто бегущей вниз и простирающей ветви деревьев к колышущимся отблескам волн, стоял замок-форт под длинной черепичной крышей, увенчанный сбоку короткой башней из серовато-белого гранита. Ту часть здания, которая выходила на дорогу, прорезали узкие окна с решетками, а на фасаде со стороны запущенного сада окна были невысокими и украшены виньетками. Каменную арку низкой двери украшали древние гербы. Лауре показалось, что этот дом как нельзя лучше подходил своему хозяину: изношенный, но еще вполне крепкий!
А тут и сам он вышел навстречу гостье, с изысканной любезностью предложив ей руку, чтобы она
