такой радости. Молодая женщина взяла барона под руку.
– Вы не хотите поехать ко мне?
– Нет, не стоит... Я скоро опять уеду, но прежде мне хотелось бы побывать в Шаронне... у Мари.
Их обоих охватило одно и то же чувство. Де Бац сжал руку Лауры ладонью, а она прошептала:
– Мой дом всегда будет в вашем распоряжении. Я оставлю ключи у Жюли Тальма...
Еще несколько шагов – и они остановились у кареты. Жуан открыл дверцу, чтобы помочь сесть Евлалии де Сент-Альферин, но прежде чем поставить ногу на ступеньку, она обернулась к барону и поцеловала его.
– Должен же вас хоть кто-то поцеловать, – прошептала она. – Конечно, я не та, кому вы отдали бы предпочтение, но пока вам придется довольствоваться этим...
Жан рассмеялся, поцеловал Евлалию и помог ей сесть в карету.
– Я останусь с ним, – сказал Питу, поймав вопросительный взгляд Лауры. – Я приду навестить вас перед вашим отъездом.
Она улыбнулась и протянула руку для поцелуя сначала ему, потом Жану. На этот раз барон прижимал ее пальцы к губам дольше обычного. Потом он помог Лауре сесть в карету, но прежде чем захлопнуть дверцу, взглянул ей в глаза и негромко произнес:
– Не забудьте: «Верен всегда и во всем!»
Жан де Бац низко склонился, как если бы он приветствовал королеву, Жуан хлестнул лошадей, и очень скоро карета скрылась за поворотом...
Сен-Манде, 18 апреля 2000 года
Примечания
1
В Древнем Риме с Капитолийского холма сбрасывали осужденных на смерть государственных преступников.
