– Очень красиво. А что это такое? Узор для фаты? Фьора даже понять не могла, как он догадался. Ей ничего не оставалось, как согласиться.
– А для кого эта фата? – спросил Тамаш.– Госпожа Мария собирается замуж?
Фьора даже не знала, что ответить. Кусая губы, она покачала головой.
– Нет.
Тамаш нахмурился.
– Уж не хотите ли вы сказать, что эта фата предназначена для вас?
– Для меня.
Эта сдержанность и немногословность Фьоры привела Тамаша Запольяи в замешательство.
– Вы? – изумленно переспросил он.
Фьора ничего не ответила и опустила голову. Ей было стыдно признаться в том, что она и вправду надеялась выйти замуж за Ференца Хорвата.
Запольяи побледнел.
– Господин Жигмонд дома? – изменившимся голосом спросил он.
Фьора еле слышно прошептала:
– Да.
Иштван Жигмонд, как обычно в последнее время, раздраженно ходил из угла в угол своих покоев и размахивал руками.
– Ах, мерзавец! Ах, негодяй! Скупает землю в Моношторе. Думает нажиться на этом. Потом перепродаст втридорога и опять получит деньги. Золото прямо льется ему в карманы. И что он такое делает, ума не приложу? Почему все вокруг только и твердят мне, какой молодец этот Запольяи.
Кресченция, которая с унылым видом сидела на кровати, ответила:
– Он построил там часовню в честь святого Петера. Может быть, из-за этого?
– Да плевать я хотел на эту часовню. Он жулик, самый настоящий жулик. У него есть какая-то крепкая лапа при дворе короля Матиаша.
На мгновение Жигмонд умолк, а потом взорвался:
– А какого черта каждую пятницу возле его дома выстраиваются нищие?
Кресченция пожала плечами.
– Потому что он раздает бесплатную похлебку.
Жигмонд набросился на жену.
– И ты за него!
Кресченция перекрестилась.
– Да нет, упаси господь. Я, конечно, за тебя. Но нельзя не признать – он добрый христианин, и все об этом говорят. Что есть, то есть. Он хоть для виду, но щедрый. Вот за него все вокруг и молятся. Успокойся, Иштван, зря ты так изводишься.
– А, черт!
Жигмонд махнул рукой и снова принялся расхаживать по комнате.
– Не знаю, что и делать. Ну ладно, мы еще посмотрим, кто кого. Я его обязательно перехитрю. Я раньше скуплю эти участки в Моношторе, скуплю все холмы. Мои сто тысяч дукатов превратятся в пятьсот, вот посмотришь.
Кресченция недовольно поморщилась.
– А зачем тебе разбрасываться деньгами? А вдруг этот участок не принесет никаких доходов? Лучше сделай по-другому.
– Что ты предлагаешь?
– Вместо того, чтобы самому тратить свои сто тысяч дукатов, пригласи этого Запольяи к себе в компаньоны. И собственные деньги сохранишь, и его капиталы к твоим добавятся.
– Что? – возмущенно завопил Жигмонд.– Я никогда в жизни не отдам свою дочь за этого мерзавца. От меня он этого не дождется!
Но тут раздался стук в дверь, и на пороге показалась фигура Тамаша. Жигмонд мгновенно преобразился. Лицо его сияло такой радостью, как будто он был счастлив от одной возможности лицезреть своего близкого друга.
– Дорогой мой! – радостно распахнув объятия, бросился он к Тамашу.– Как давно мы не виделись! Ну, проходи, проходи. Спасибо, что навестил, садись.
Кресченция начала суетиться.
– А я оставлю вас, господа. Пойду скажу Марии, что пришел господин Тамаш. Вот уж она обрадуется, что вы здесь.
Когда дверь за ней закрылась, Жигмонд налил вина в кубки и предложил Тамашу. Тот отказался.
– Благодарю вас, господин Жигмонд. Я не хочу.
