Только разорив Жигмонда, он мог добиться исполнения своего заветного желания.
И вот теперь для этого представился удобный случай. Тамаш узнал, что Жигмонд вознамерился помешать его планам покупки участка у моношторского магната и вложить в это все свои деньги, сто тысяч золотых.
Используя свою дружбу с первым министром короля Матиаша, воеводой Михаем Темешвари, Запольяи решил, что необходимо использовать удачно подвернувшийся шанс. Если воевода Темешвари убедит казначея короля в том, что выгоднее будет расплатиться за участки под новые крепости не сразу, а по очереди, то Жигмонд вначале лишится всех своих денег, а потом и вовсе станет должником.
Запольяи может скупить все долговые обязательства Иштвана Жигмонда и, таким образом, сделать его своим крепостным.
Тамашу не понадобилось много времени, чтобы убедиться в том, что он все сделал правильно.
После того памятного вечера в доме Жигмонда, когда Ференц Хорват ухаживал за Фьорой, прошло несколько недель. За это время она успела вышить тонким венецианским узором свадебную фату, которая теперь занимала почетное место в ее комнате.
Однажды утром Фьора проснулась от того, что дверь ее комнаты распахнулась, и на пороге показалась Мария.
Она была одета в длинное подвенечное платье из ослепительно белого шелка. На голове ее красовалась фата – та самая фата, которую собственными руками для себя вышивала Фьора.
Мария продемонстрировала изумленно воззрившейся на нее служанке свое облачение и спросила:
– Ну как, нравлюсь я тебе в подвенечном наряде? Фьора не смогла вымолвить ни единого слова.
– Ну, что молчишь? – с насмешкой продолжила Мария.– А, тебя смущает эта фата? Не расстраивайся, это была просто шутка. Обыкновенная шутка.
Фьора отвернулась.
– Не грусти, будет жених и у тебя. Я понимаю, господин Хорват – это очень выгодная партия, но он тебе не по зубам, милашка. Помощник сегедского воеводы – это ни какой-нибудь матрос. Если все будет складываться удачно, то скоро мы с мужем отправимся в Буду. Сегедский воевода станет министром при дворе короля Матиаша и заберет с собой Ференца. Да ты, я вижу, не рада. А ведь скоро тебе придется стать служанкой придворной дамы. Это великая честь.
Фьора молчала, глотая слезы от обиды. Ее не радовала ни предстоящая поездка в столицу, ни то, что Мария вскоре станет придворной дамой. Она, Фьора, по-прежнему бедная приживалка в чужом для нее доме. До тех пор, пока у нее не будет денег, на ее долю будет оставаться только роль прислуги.
Из оцепенения ее вывел властный голос Марии.
– Вставай! Мне нужно приготовиться к приему гостей. Сегодня помолвка.
В этот день дом Иштвана Жигмонда был полон гостей. Здесь собрались известные в Сегеде торговцы и ростовщики, главы ремесленных цехов, командующий местным гарнизоном, архиепископ, несколько окрестных магнатов и даже сам сегедский воевода.
Когда на пороге показался одетый в праздничный камзол с широким поясом на золотой застежке Ференц Хорват, Жигмонд на секунду оторвался от разговора с архиепископом и подошел к Ференцу, которого уже встречала Кресченция.
– Ранний господь, мой дорогой. Ступай, да побыстрее, к Марии, она тебя уже заждалась,– торопливо сказал он.
Кресченция укоризненно посмотрела на мужа.
– Ты так говоришь, как будто она ждет гадалку. Ференц, дорогой, позволь, я провожу тебя в ее комнату.
Но не успел Иштван Жигмонд возобновить свой разговор с епископом сегедским, как его взял под руку известный в городе адвокат Тибор Кавот. Кавот вел все дела Иштвана Жигмонда.
– Ну, что случилось, дорогой? – радостно улыбаясь, спросил Жигмонд.– У тебя такой вид, как будто ты пришел не на помолвку моей дочери, а на ее похороны.
Кавот удрученно покачал головой.
– Беда, господин Жигмонд. Даже не знаю, с чего начать. Давайте отойдем в сторону.
Жигмонд испуганно оглянулся по сторонам и последовал за Кавотом.
– Говори же, да побыстрее.
Кавот тяжело вздохнул.
– Я только что вернулся из Буды и вот что мне удалось там узнать. Королевский совет принял решение начать закупку земель для строительства новых крепостей с Черокеза, и на очень выгодных условиях.
Жигмонд рассмеялся.
– Так в чем же беда?
Кавот сокрушенно покачал головой.
– В том, что до Моноштора очередь дойдет только через несколько лет. Даже точный срок неизвестен.
Лицо Жигмонда посерело.
– Как это?
Кавот развел руками.