Тамино был счастлив. Он снова в родной стихии! Тамино с наслаждением полежал на спине, посмотрел в небо, потом перевернулся и бодро поплыл вперед. Он плыл то брассом, то кролем, то баттерфляем, он то нырял, то выпрыгивал из воды, как дельфин. «Эх, видели бы меня сейчас мама с папой или Атце и госпожа Тюлень! — думал он. — Хорошо было бы встретиться с ними! Я бы рассказал им про большелапых и о том, что среди них бывают очень даже порядочные люди». Но мама с папой, и Атце, и госпожа Тюлень были, к сожалению, далеко, и Тамино решил не отвлекаться на мысли о доме, чтобы не загрустить. Ведь грустить ему было некогда. Ему нужно было двигаться вперед, чтобы поскорее найти любовь и принцессу Нануму.
Глава восьмая,
в которой Тамино попадает в Африку и знакомится с поющим верблюдом
Тамино все плыл и плыл, думая по дороге о разных разностях. Он думал о папе и маме, об Атце и госпоже Тюлень, о большелапых и своем новом друге Фите. Вспомнил он и о Фредерико с Фредериком. Как жаль, что они так по-дурацки расстались. Даже не попрощались!
Погруженный в свои мысли, Тамино не заметил, как его вынесло на берег. Тамино отряхнулся и для начала огляделся. «Удивительно, какая черная земля», — отметил он про себя. Он, выросший среди льдов, никогда такого не видел. И жарко как! «Наверное, это Африка», — догадался пингвин, который знал о существовании этого континента из уроков географии. И вот теперь — кто бы мог подумать! — он нежданно-негаданно очутился в этой стране вечного солнца.
Тамино решил первым делом произвести разведку местности. Он не спеша побрел вдоль кромки воды. Через какое-то время он увидел перед собой целое лежбище каких-то крупных животных. Приглядевшись, Тамино понял, что опять угодил к большелапым, которые здесь почему-то лежали вповалку на странных низеньких кроватях. Все они были почти без одежды. Некоторые большелапые, те, что поменьше, играли в какую-то игру. Они бросали друг другу какой-то предмет, который очень напоминал большой-большой снежок. Были здесь и такие, которые барахтались в воде, а чуть дальше от них, там, где поглубже, носились по волнам какие-то жутко трескучие лоханки, в которых сидело по несколько большелапых.
Тамино совершенно пе хотелось, чтобы большелапые заметили его. Ведь кто знает, какие они тут. «Поищу-ка я местечко поспокойней», — подумал пингвин и быстренько нырнул в набежавшую волну. Проплыв довольно долго под водой, Тамино снова подобрался поближе к берегу и осторожно высунул из воды голову. Никого. Довольный, он выбрался на сушу. На сей раз Тамино решил двигаться в глубь этой неведомой страны. Он сделал несколько шагов и почувствовал, что идти ему будет нелегко. Земля здесь была очень горячей и какой-то шершавой. Серо-черная поверхность вся растрескалась и напоминала местами кожу извалявшегося в грязи носорога. Один такой грязнуля был нарисован у Тамино в учебнике зоологии. «Да, из такой земли снежка не слепишь», — подумал пингвин. Чем дальше он уходил от воды, тем горячее становилась почва у него под лапами. Вскоре он заметил какой-то холм. Холм был довольно высокий и отбрасывал хорошую тень. «Пойду-ка я туда, — решил Тамино, — передохну немного. А то я уже совсем взмок».
Когда же Тамино подошел поближе, то оказалось, что это никакой не холм, а самый настоящий верблюд, который разлегся посреди дороги и, кажется, дремал. Он лежал с закрытыми глазами и медленно, неспешно что-то жевал. Точно такой же верблюд был нарисован у Тамино в учебнике географии. Только у настоящего верблюда, в отличие от нарисованного, на шее был повязан белый шарф в зеленый горошек. Впрочем, этот шарф нисколько не менял существа дела. Верблюд, жара, шершавая земля — сомнений быть не могло: это точно Африка.
Тем временем верблюд в шарфике приоткрыл один глаз. Потом второй. Он с интересом посмотрел на пингвина и даже перестал жевать.
—
«Наверное, это он со мной так здоровается», — подумал пингвин.
— Добрый день, — отозвался Тамино. — Прошу меня извинить, но я, к сожалению, совсем не понимаю по-африкански.
— Я тоже, — ответил верблюд. — А зачем тебе вдруг понадобился африканский? — полюбопытствовал он.
— А разве в Африке говорят не по-африкански? — удивился в свою очередь пингвин.
— В Африке? В Африке, наверное, говорят по-африкански, только нам-то что до этого? Ты что, в Африку собираешься? — спросил верблюд.
— Нет… Я думал… Мне показалось, что это и есть Африка… — Тамино запутался.
— Ты что, решил, что я африканец? — В голосе верблюда послышалась обида. — Разве не видно, что я чистейшей воды испанец?! Мое имя — Хосе Гомес Фернандо Луис Диего Хоакин де Ланселот.
— Очень приятно. Тамино, — представился пингвин, рассеянно глядя по сторонам. Он все никак не мог переварить то, что сказал ему верблюд в горошистом шарфике. — Если это не Африка, то что это? — осторожно спросил он, боясь своим вопросом снова обидеть верблюда.
— Африка, мой друг, далеко. Отсюда не видно, — наставительно произнес верблюд. — Это тебе нужно плыть по прямой этак километров сто пятьдесят, не меньше. Там будет Марокко. А где Марокко, там и Африка. Мы же с тобой находимся на острове Лансароте, который относится к Испании.
— Остров… — повторил за верблюдом Тамино. — А почему он такой черный и шершавый?
— Потому что это один сплошной вулкан! — ответил верблюд. — Говорят, что это черт заплевал здесь всё лавой, когда понял, что ему никак не победить добро. Огненная лава растеклась по всему острову, а потом, остыв, превратилась в каменистую черную массу, которую ты сейчас и видишь.
Сообщив эти сведения, верблюд в шарфике поднялся и потянулся.
— Ты говоришь черт… — Тамино смотрел на верблюда испуганными глазами. — Значит, здесь у вас живет черт?
— У черта, да будет тебе известно, нет конкретного местожительства. Его можно встретить повсюду. Правда, считается, что наш остров он любит особенно. Но меня, честно говоря, это нисколько не беспокоит, — невозмутимо сказал Хосе Гомес Фернандо Луис Диего Хоакин де Ланселот. — Потому что даже если бы старик Эль Дьяболо, как его называют испанцы, и объявился здесь, то ко мне ему ни на какой козе не подъехать. Я служу добру и красоте. И это ему прекрасно известно, нот почему он и не трогает меня. Так что, если ты ищешь черта, я тебе не товарищ! Разбирайся с ним сам! — С этими словами верблюд гордо развернулся, плюнул на прощание и неспешно двинулся прочь.
Тамино успел прошмыгнуть у него под брюхом и уцепиться за кончик его длинного шарфа в зеленый горошек, который болтался на шее верблюда как поводок.
— Постойте! — крикнул Тамино, стараясь притормозить упрямого испанца. — Господин Хосе Гомес… Ой, простите, забыл ваше полное имя! Господин Хосе, не уходите! Вы не поняли меня! — В голосе Тамино слышалось отчаяние. — Ну куда же вы? Не нужен мне никакой черт! С чего вы взяли?! Я ищу любовь! Любовь, понимаете?!
— Любовь? — переспросил верблюд и тут же остановился как вкопанный. — А почему ты именно здесь решил искать любовь?
Тамино отпустил шарф и, выбравшись из-под верблюжьего луза, встал так, чтобы в случае чего успеть задержать строптивого жителя черного острова. Тамино попытался в двух словах объяснить верблюду, каким образом он оказался на Лансароте и что ему здесь надо. Но верблюд слушал его как-то недоверчиво и, судя по всему, не очень-то понимал, что к чему. Тогда Тамино решил рассказать ему всё по порядку. О том, как он жил себе на Южном полюсе, об императорских пингвинах, о понедельничном плаче, о принцессе Нануме, о ките Эфраиме, о морском слоне по имени Харальд, о Фредерике и Фредерико, о Фите, маленьком большелапом, о том, как ему, Тамино, хочется поскорее найти любовь, хотя он толком и не знает, что же это такое — любовь.
