затекли. Прошу вас, объясните всё по порядку, толком, без остановок.
— Ладно,—сказал Джо, презрительно пожав плечами.
Весь вид его ясно говорил: нормальным людям и так всё понятно, но, если Ломтику нужны объяснения, что ж, пожалуйста! Джо глубоко вздохнул и быстро-быстро заговорил, так быстро, что речь его превратилась в одно огромное слово, которого не найти ни в каком словаре:
— Фермер Робинсон решил что фермеры не должны носить бороды а его борода растёт очень быстро и он должен бриться ежедневно от этого болит кожа он приходит к нам чтобы его брили потому что глупо ведь самому делать себе больно пусть лучше это делают другие но он так привык бриться сам совершенно бесплатно что и нам ничего не платит то есть я хочу сказать платит ровно столько сколько мы должны отдавать хозяину так что нам самим ничего не остаётся поэтому никто не хочет его брить все притворяются будто страшно заняты.
Тут Джо наконец перевёл дыхание и неожиданно запел:
— Ах, как здорово! — вскричали Ломтик и Майк.
— Не правда ли? — скромно отозвался парикмахер Джо. — Я вдруг почувствовал, как что-то рвётся у меня из горла. Я открыл рот пошире — оно и вы летело! Никогда со мной такого не бывало! Даже не знаю, как это назвать.
— Как ни называй — очень здорово!—сказал Майк. — Я не подозревал, что вы умеете петь!
— Вы действительно не хотите брить фермера Робинсона? — спросил Ломтик.
—- Ни под каким видом! — ответил парикмахер Джо. — Знаете, в парикмахерской шесть мастеров обслуживают шестерых клиентов, сидящих в шести креслах. Все клиенты давно пострижены и побриты, но парикмахеры делают вид, будто всё ещё заняты. Иначе им пришлось бы брить фермера Робинсона. Вот что там творится. — И Джо начал считать по пальцам: — Старый мистер Прендергаст через пять минут совсем облысеет; старый мистер Крукшенк намылен с ног до головы; Генри Робертсу сделали уже сто два горячих компресса; парикмахер Джон стрижёт китель полковника Робертса, потому что сам полковник пострижен уже десять минут назад; а волосы мистера Пентекоста скоро станут ярко-красными: парикмахер Джек всё красит и красит их — больше ему делать нечего.