звуки отзывались не только под сводами над головой Флорин Дигби, но и в ее сердце. Девушка резко подняла голову — и встретилась глазами с Бенедиктом Норденгреном.
— Наш выход, — обезоруживающе улыбнулся он, предлагая руку. — На этот раз выбора у тебя нет.
Флорин опустила взгляд на бежевый рукав его ветровки, и в канву мелодии вплелось странное предчувствие: «Коснись его, и ты погибла». Вот к алтарю прошествовала первая пара из «свиты». Флорин послушно продела руку под локоть Бенедикта Норденгрена.
Странно, что ее так влечет к человеку совершенно постороннему! Рукав ветровки казался прохладным на ощупь, но под своей ладонью Флорин явственно ощущала тепло живого тела — сильного и упругого. Бен, широко расставив ноги, смотрел вслед первой паре. Флорин стояла слева, так что на локоть спутника легла правая, не обремененная кольцом рука. Девушка невольно порадовалась этому — и тут же почувствовала болезненный укол совести.
В воздухе разливался легкий, не поддающийся описанию аромат свежести, но никак не одеколона — возможно, душистого мыла в сочетании с холодным воздухом и слабым запахом синтетической краски, словно джинсы Бена надеты в первый раз.
Он потянул девушку за руку.
— Готова? — Флорин кивнула. — Тогда на счет «три», начиная с левой ноги.
Впервые в жизни Флорин пригласили на роль подружки невесты. Но откуда это смятение, эта странная скованность, почему она так явственно ощущает себя новобрачной? Должно быть, условный рефлекс. Ведь маленьких девочек с младенчества учат отзываться на мелодию, что звучит сейчас под церковными сводами. Внушают мысль о том, как они «повзрослеют и пойдут к алтарю». Даже женская эмансипация ничуть не изменила традиционных женских грез о свадьбе.
Рядом шел Бенедикт Норденгрен. Сияющие белизной кроссовки ступали совершенно бесшумно, чуть похрустывала жесткая ткань новехоньких джинсов. К удивлению Флорин, двигался он отнюдь не развязной, вихляющей походкой профессионального спортсмена, а спокойно и уверенно, словно шел себе под музыку, наслаждаясь жизнью и не замечая никого вокруг. Чувство ритма у него было безотказное.
Они дошли до алтаря и по жесту отца Пикопа разделились и встали по обе стороны от ограждения.
Теперь настала очередь Джулиана. Флорин очень понравилась задумка жениха и невесты подойти к алтарю вместе с родителями: Джулиан — первым, чтобы принять Натали из рук будущего тестя. Сама Флорин росла без отца, и менее всего ей хотелось бы пройти к алтарю под руку с матерью.
И все это время Флорин ощущала на себе неотрывный, пристальный взгляд Бена. Заметив, что уловка его раскрыта, молодой человек покаянно улыбнулся краем губ, потупился, прислушался к разъяснениям священника. Едва обряд закончится, «свите» полагалось снова разбиться на пары, занять места в первом ряду и оставаться там до конца церемонии.
Флорин и Бен сели рядом, в каких-нибудь нескольких дюймах друг от друга. Молодой человек задел ее плечо, девушка отстранилась — и снова почувствовала на себе его взгляд.
— Ты католичка?
Флорин удивленно вскинула глаза.
— Конечно. А что?
— Просто любопытно. Я тоже, но вся эта ритуальность меня слегка раздражает. Уж больно на карнавал похоже!
Девушка невольно улыбнулась, пытаясь представить Бена на свадебной церемонии, — в смокинге, с галстуком-бабочкой. Почему-то картинка не складывалась.
Отец Пикоп возвысил голос:
— И после этих слов вы, миссис Эймс, заиграете последнее песнопение. «Свита» встает и занимает места рядом с молодоженами, а в финале — снова «Свадебный марш».
Друзья жениха и подружки невесты послушно выстроились вдоль первого ряда. Орган пригласил к выходу, Флорин и Бен снова оказались в проходе, улыбнулись, перемигнулись, точно старые друзья, — ведь такого рода репетиции сближают и незнакомых людей!..
Церемонию повторили еще раз от начала до конца. И мать жениха в сотый раз напомнила всем и каждому, что сразу после репетиции ждет всех к себе на торжественный ужин.
— Так ты приехала на машине?
Бенедикт Норденгрен услужливо подал девушке жакет. А Флорин ужасно захотелось ответить «нет» и поглядеть, что он предложит.
— Ага… Помнишь бензин?
— Еще как помню! Жаль, а то бы я тебя подвез.
— В любом случае, встретимся у Джула.
Бен открыл дверь, и налетевший порыв ветра едва не швырнул девушку прямехонько в его объятия. Молодой человек решительно взял ее под руку, и так, вместе, они сбежали по ступеням. Уже у машины Бен многозначительно сжал ее локоть.
— Если доедешь первая, займи мне местечко рядом с собой, ладно?
Ветер пузырем надул его ветровку, пригладил непослушные каштановые кудри и вихрем взметнул светлые пряди его спутницы. Флорин застыла на месте, глядя на Бена и гадая, что сказать. Она знала, что поощрять ловеласов не следует, и все-таки улыбнулась в ответ.
— А если ты доберешься раньше, займи местечко для меня.
— Договорились. Только на этот раз не приглаживай волосы!
— Я… — Непослушный локон забился ей в рот. — Что?
Бен обернулся через плечо.
— Я говорю, расческу долой! Ты и так хороша — глаз не оторвать!
Сердце снова предостерегающе дрогнуло: «Осторожно, он неисправимый донжуан и льстить умеет. На этой свадьбе вас свела вместе чистая случайность. Еще три месяца — и ты в самом деле пойдешь к алтарю, но уже невестой!»
Ужин накрыли «а ля фуршет». Бенедикт Норденгрен уселся рядом с Флорин и поставил перед собою тарелку, которая явно нуждалась в дополнительной: молодой человек щедрой рукой положил себе от каждого блюда.
— Ты все-таки причесалась! — упрекнул он, вонзая зубы в ломоть ветчины.
— Мистер Норденгрен, а вы всегда флиртуете с девушкой, не успев толком познакомиться?
— А я флиртую?
— Я, конечно, не знаток, но очень подозреваю, что да.
— Не знаток? С этаким-то лицом и… — Бен опустил взгляд ниже линии выреза платья. — И с такими волосами?
Флорин пропустила комплимент мимо ушей.
— Да, я и впрямь причесалась. Шевелюра моя напоминала взрыв на силосной башне.
— Ничего подобного! — возмутился Бен. — Просто прелесть, что за волосы. Чудный оттенок, и длина в самый раз.
Флорин почувствовала, что краснеет.
— Ну вот, опять!
— По-твоему, это флирт?
— А, по-твоему?
Бен в три глотка осушил стакан с минеральной водой, большим пальцем смахнул непрошеную каплю с подбородка, все это время не отрывая глаз от прически Флорин.
— По-моему, просто комплимент, — сказал он, наконец. — Мне очень нравятся твои волосы, и что с того? Отчего ты так нервничаешь?
Лучшей возможности к отступлению могло и не представиться. Флорин подняла левую руку и повернула пальцем золотой ободок так, что в глаза собеседнику блеснул бриллиант.
— Вот почему.
Бен, надо отдать ему должное, ничуть не изменился в лице.
