расплывающиеся чернильные строчки. – Вот здесь значились и фамилия, и адрес в Филдинге, но их не прочесть. Неудивительно, что доставить письмо по адресу нельзя. Напрасно письмо везли под дождем.
– Точно! Потому я и верну его обратно. Наблюдающий за ними Джек решил, что самое время вмешаться.
– Добрый день, – дружелюбно произнес он и представился, обращаясь к Дженкинсу, как к джентльмену. Сочетание уважения и обаяния мгновенно растопило лед в сердце почтальона.
– Слушайте, мистер Фэрчайлд, – принялся втолковывать он, – сбор я должен получить, хоть тресни. А не то мне не заплатят. Это же моя работа. За доставку писем положено платить. Кто получает их, тот и платит почте за работу. Это дорогое удовольствие – только первые пятнадцать миль стоят четыре пенса. А за письмо, отправленное за семьсот миль, придется заплатить целых семнадцать! А за письмо на двух страницах – вдвое больше! Если пройдет слух, что королевская почта не берет денег, все начнут посылать письма, куда им вздумается! Кучер почтового дилижанса говорит, что письмо возили в Филдинг, но адресата так и не нашли. Обратного адреса тоже нет, только указано, что письмо отправили из Миддлдейла, вот мне и приходится брать сбор с вас.
– При всем уважении к вам, мистер Дженкинс, откуда мне знать, что это письмо возили в Уэверли, а тем более в Филдинг? А если вы случайно уронили его в лужу на пути в Уэверли и решили наказать за это нового городского поверенного, пока он не разобрался, что к чему?
– О, сэр! – На круглом лице Дженкинса отразился ужас. – Я ни за что не позволил бы себе так обойтись с джентльменом! Поверьте, сэр, если такое повторится, я сам заплачу за письмо. Я заплатил бы и на этот раз, да Милисент давно пора перековать. Старушка совсем охромела.
Его глаза наполнились слезами, он мотнул головой в сторону открытой двери, где у крыльца понуро стояла изможденная кляча со слезящимися глазами и запавшими боками.
– Ваша кобыла? – осведомился Джек.
Дженкинс важно кивнул.
– Понимаю, дружище. – Джек сцепил пальцы рук за спиной и сочувственно закивал, потом переглянулся с Хардингом, взял его под руку, отвел в сторонку и негромко заговорил: – Хардинг, я знаю, о чем вы думаете. Мы не можем позволить себе такой расход, но и бедняга Дженкинс его не потянет. Ведь он честно пытался доставить письмо адресату.
– Скорее всего, он уронил его в лужу, отойдя на двадцать шагов от окраины города, а потом напрочь забыл, что с ним стало, – зашептал Хардинг. – Если Дженкинс поймет, что вас легко обвести вокруг пальца, он начнет привозить сюда одно письмо за другим, даже не пытаясь доставить их к дилижансу. Вы забыли, что говорил Джайлс о том, что Дженкинсу уже случалось пропивать почтовые сборы?
Джек оглянулся на встревоженного Дженкинса и пробормотал:
– У этого Дженкинса лицо честного человека. Попробуем хотя бы раз поверить ему на слово. – Он сунул руку в карман и повысил голос: – Хорошо, мистер Дженкинс, я заплачу за это письмо, хотя вряд ли сумею возместить этот расход. Но я надеюсь, больше ничего подобного не повторится.
– Что вы, сэр! – Генри дохнул перегаром и широко улыбнулся.
– Но вам же ни за что не узнать, кто отправил это письмо, – разворчался Хардинг. – Деньги пропадут даром!
– Будем считать, что я великодушно подарил их Миддлдейлу – верно, мистер Дженкинс? Всю жизнь мечтал жить в таком чудесном месте.
– А как же, сэр! – Дженкинс выглядел таким признательным, что Джек чуть не ударился в слезы. – Славный вы человек, мистер Фэрчайлд. Уж я позабочусь, чтобы об этом узнал весь город.
Джек довольно усмехнулся и покосился на секретаря, всем видом давая ему понять, что добился своего. Когда Генри ушел, Джек объявил:
– А ведь могло быть гораздо хуже, Хардинг! Будем надеяться, что весть о моем подвиге затмит мою репутацию повесы.
– Надежда умирает последней, сэр, – стоически отозвался Хардинг.
Глава 3
Закончив разбирать почту вместе с Хардингом, Дженкинс вывалился из двери конторы и направился прямиком к таверне. Обследуя свои новые владения, Джек вскоре забыл о письме без адреса. Им с Хардингом предстояло жить наверху, в уютной квартирке. Осмотрев свои комнаты, Джек спустился за багажом, ждущим внизу. Едва он уселся за стол, чтобы подсчитать расходы и долги, в контору вернулся Джайлс. Клерк успел переодеться в старомодную, но чистую одежду и теперь выглядел – и, самое главное, пах – совершенно по-новому. Казалось, он даже забыл о привычной лени.
– Если вам так угодно, сэр, – заявил он, заглядывая в кабинет Джека, – я соберу папки с делами, которые оставил здесь мистер Педигрю.
– Превосходно, – отозвался Джек и указал на письмо, не дошедшее до адресата. Пропитанная водой бумага покоробилась. – Джайлс, вы, случайно, не знаете, чей это почерк?
– Что, сэр?
– Вы узнаете этот почерк? – Джек протянул Джайлсу письмо. – Это письмо написано кем-то из жителей Миддлдейла?
Джайлс оглядел письмо и пожал плечами:
– Не могу сказать, сэр. Почерк незнакомый, но скорее всего женский.
Джек склонил голову набок.
– Как вы узнали?
– Здесь, в конторе, я повидал немало писем, глаз у меня наметанный. Женщины по-особому держат перо. – Он прищурился, вглядываясь в расплывшийся адрес. – Письмо послано в Филдинг. Из Миддлдейла. А кем – неизвестно. Но почерк мне не знаком, ни у кого из здешних жителей такого нет.
