Пулковской обсерватории.
Загорский радировал координаты обнаруженной кометы, Ольга смотрела на нее и удивлялась, что комета не тонет в солнечных лучах.
Михаил Милько сидел в своем кресле, ссутулившись, впившись глазами в щит с разнообразными приборами.
Вот уже и посадка скоро — на другую планету… Опасная, рискованная посадка.
Загорский поправил на груди микрофон с черной эбонитовой трубкой: приготовился передавать на Землю радиограмму.
Но вот лицо его почему-то сделалось беспокойно-тревожным, нахмурились брови. Он повернулся к Ивану Макаровичу:
— Передатчик не работает.
— Причина? — Иван Макарович оторвался от иллюминатора и внимательно посмотрел на радиста.
— Вышла из строя внешняя антенна.
— Можете починить сейчас?
— Попробую.
— Хорошо. Попробуйте, товарищ Загорский.
Радист поднялся со своего кресла, взял скафандр и начал одеваться. Ольга с любопытством, даже с затаенной тревогой смотрела на юношу. Неужели он выйдет из ракеты? Ведь она мчится с такой огромной скоростью. И зачем отец разрешил ему?
Когда Загорский оделся, Иван Макарович проверил электрическую обогревательную сеть скафандра, спросил:
— Как вам дышится, Загорский?
— Хорошо. Кислород поступает в достаточном количестве, послышался приглушенный голос радиста.
— Берите с собой все необходимое, сейчас выйдете.
У Ольги даже мороз пробежал по спине. «Сейчас выйдете…» Куда? В пространство между Луной и Землей? Это же в бездну!..
Взяв нужные инструменты, запасные штырки антенны и похожие на фары рефлекторы с ежиками из тон кой проволоки в середине, радист вошел в воздушный шлюз.
— Знаете, Загорский, — посоветовал Иван Макарович, — я думаю, лучше не смотреть никуда, кроме ракеты… Главное осторожность!
Николай закрыл за собою дверь шлюза…
В БЕЗДНЕ
Открыв люк, Николай Загорский стал на пороге. Оттого, что отверстие было небольшое и нельзя было выпрямиться, Николай ухватился левой рукой за верхний обод и отклонился. Теперь он стоял снаружи, лишь одними ногами упирался в порог люка.
Диво дивное! Ему показалось, что ракета висит на одном месте, висит совершенно неподвижно! Он, конечно, хорошо знал, что если вокруг безвоздушное пространство, то никакого ветра быть не может, но все же сознание не могло примириться с этим. Ну, как же это так — ракета мчится со скоростью 12 километров в секунду — только подумать! — а движения незаметно. Нет ничего: ни сотрясения, ни ветра, никаких предметов поблизости. Ни слух, ни зрение, ни осязание не сигнализируют мозгу о движении!
Здесь, снаружи, небо было еще более черным, а звезды и Солнце еще прекраснее. Звезды — красноватые, желтые, белые, голубые… Казалось, тысячами удивленных сияющих очей глядит Вселенная на сыновей Земли. Николай стоял, как зачарованный, даже забыл, зачем вышел. Ему стало страшно перед величием природы, не скрытым от глаз голубым шелком неба…
Но если ощущения ничего не говорили юноше о движении, то о температурных условиях сообщили быстро. Правый бок припекло, сперва Николай подумал, что лопнул изолятор на его электрической «плитке», но потом догадался, что это припекло Солнце. И он повернулся лицом к хвосту ракеты, подставляя Солнцу левый бок. Повернулся — и чуть не вскрикнул от изумления: так чудесно сверкала на черном небе родная Земля! Огромный серебристо-голубой диск. Видны очертания материков, правда, не четко, так как атмосфера, хотя она и прозрачным слоем окутывает землю, но все же размывает резкость линий. Какое-то удивительное настроение охватило Загорского.
Земля! Земля!.. Она мчится в извечном полете, поворачиваясь к Солнцу то одной, то другой стороной. День и ночь, как брат и сестра, держат ее в своих объятиях. Происходит кругооборот живой и неживой материи — неудержимый, могучий. И кто укажет между ними грань? Все проходит там, под голубым атмосферным сводом: рождаются и умирают целые поколения, а мозг человеческий работает и совершенствуется. Хорошие условия создала природа для его развития! И не напрасно: через людской мозг она осмыслила самое себя.
Загорский задумчиво глядел на свою планету.
«Воздушного шлейфа» — удлинения атмосферной оболочки Земли, о котором говорят некоторые ученые, — он не заметил. Возможно, потому, что «шлейф» этот сильно разрежен, а может быть, и потому, что он вообще не существует. А Загорский как раз и не верил в его существование, ибо не замечено такого «шлейфа» у Венеры при прохождении по диску Солнца. Серебряный ободок ее атмосферы имеет всюду одинаковую толщину. А если Венера не имеет «шлейфа», то зачем же его приписывать Земле?
Так думал Николай Загорский, стоя на космической ракете. Полюбовавшись матерью-Землей, он посмотрел вниз и… никакого «низа» не ощутил. Ему показалось, что он продолжает смотреть вверх. Поворачивал голову в разные стороны, а ощущение «низа» так и не появилось. Тогда он поглядел себе под ноги там «низ»! «То, на чем стоишь, и является „низом“, — смекнул Николай. — А раз так, значит, можно ходить по ракете».
Он попробовал не держаться руками и… не упал. Но в следующую секунду все же ухватился за скобу. Усилием воли, преодолевая страх, сковывающий движения, начал передвигаться по обшивке люка к носовой части от скобы к скобе. Вот прямо под ногами белеют буквы — название их корабля. Но почему они внизу? Николай ведь знает — надпись сделана сбоку… А вот и боковой иллюминатор — тоже под ногами. Увидел — профессор что-то говорит Михаилу Милько…
Постепенно привыкнув к обстановке, Загорский понял, что теперь целой планетой для него является ракета, и он в самом деле может передвигаться по ней как угодно, может обойти ее вокруг!
Все эти соображения, казалось, «унормировали» обстановку, приблизили ее к обыкновенной, а главное — придали бодрости и смелости. Да и в самом деле, чего Николаю бояться? Разве здесь действуют не такие же физические законы, как на Земле? Он вспомнил свои альпинистские походы… Но нет, даже на высоких горных вершинах ему не пришлось испытать такого чудесного чувства. Там, куда ни глянь, расстилалась перед тобой Земля. А здесь… Вокруг — черная бездна. Она окружает тебя со всех сторон — безграничная, таинственная. Заглядывает тебе в душу мириадами немигающих разноцветных звезд… Мурашки пробегают по телу…
Добравшись до носовой части ракеты, Николай заглянул в радиорефлектор — он был иссечен, как будто по нему стреляли густой шрапнелью. Заметил и на обшивке частые царапины. Значит, на ракету налетел рой мелких метеоритов…
Заменить радиофару Загорскому было не трудно. Возвращаясь к люку назад, Николай осмелел и стал во весь рост, даже не подозревая, какая неожиданность подстерегает его. Все произошло молниеносно. Едва он только сделал шаг по ракете, как в то же мгновение оттолкнулся, отлетел от нее, как мяч. Мороз пробежал по телу: сила притяжения ракеты ничтожна, и он падает в бездну!
— Помогите! — что есть силы крикнул в микрофон. — Падаю, падаю!
Беспомощно размахивая руками, дрыгал ногами, словно старался найти точку опоры.
