Мамашка добилась дополнительных занятий. Мария стала постоянно бывать дома у Горшковых. Тогда- то младший и начал беситься. После каждого занятия лапал домработницу, пару раз изнасиловал прямо на кухне, но та поднимать шума не стала. Деньги она получала солидные для городка и решила, что терять хлебное место из-за такой мелочи не стоит. А после Нового года Горшков прямо озверел. Избивать тетку стал едва ли не ежедневно, но самое интересное, заставлял ей отзываться на имя Мария! История со сковородкой случилась после того, как наша Мария сбежала. Но до этого, примерно за неделю, пропал учитель физики. С физиком тоже странная история. Официально было заявлено, что он повесился. В лесу. Километрах в десяти от городка. Мария жила у него до побега. По городку ползли слухи, что они вроде собираются пожениться. А Горшков, издеваясь над домработницей, частенько повторял, что накажет любовника Марии. Дело о самоубийстве из архива исчезло. Я пытался всеми возможными путями докопаться до истины, но почти безрезультатно. Единственное, что удалось получить, так устное заявление судмедэксперта. Так вот. У трупа физика не осталось ни единой целой кости. Множественные переломы ребер. Раздроблены кисти рук, лучевые и плечевые кости. Раздроблены коленные суставы. Словом, били его перед тем, как сунуть в петлю, долго и старательно.
В больнице Горшков буянил только поначалу. Буквально через неделю стал тише воды. За три месяца, проведенные там, он, по словам врача, полностью восстановился. Вернувшись домой, естественно, уже никуда поступать не стал. Аттестат ему, конечно, сделали. Мамашка постаралась. В целом Горшков вел жизнь затворника. В компаниях не замечен. Спиртным не увлекался. По словам следующей домработницы, я ее без особого труда отыскал, в основном рисовал или сидел у себя в комнате. Почти три года ничего не происходило. Пока как-то летом он не привез Марию с Ваней. Чуть больше недели домработница сидела с мальчиком, пока Горшков измывался над Марией. Крики из комнаты, где она находилась, неслись днем и ночью. Что он с ней вытворял, никто не знает, но, когда мать вернулась с курорта, она мигом выставила Марию с ребенком за дверь, а домработницу рассчитала. Через месяц или чуть больше мать Горшкова пропала. Горшкова с сильнейшим припадком госпитализировали. На этот раз он провел в больнице больше двух лет. И снова прекрасные отзывы. Лечился, рисовал картинки, ни единого замечания. Но по настоянию отца, того, что держит город, его из больницы не выпускали. А вот теперь слушай внимательно! Через две недели после выписки Горшкова в городе происходит несчастный случай. Сгорают заживо директриса школы, в которой он учился, и ее муж. Странный несчастный случай. Загорелся керосин, когда они варили варенье в саду. Вроде кто-то что-то опрокинул. В общем, два трупа и никаких следов.
А на следующий день новая домработница, деревенская девка, утонула в ванне. Списали на несчастный случай. Пьяная была. Но эксперт, снова по секрету, сказал, что у трупа были характерные кровоподтеки на лодыжках. Кто-то дернул ее за ноги, когда она лежала в ванне. Угадай, на кого я грешу?
Горшкова снова отправляют в сумасшедший дом. Полгода тишь да гладь. Едва его выписали, это было в апреле, он заявился к Марии. На мой взгляд, если покопаться, то и улики можно найти, и доказательства. Да только сильно папашка прикрывает своего отпрыска.
Могу тебе сказать еще. Мне удалось побывать в доме Горшкова. Не спрашивай, как я это сделал. В комнате я нашел рисунки. Много, очень много. Переснял. Приеду, посмотришь. Что-то мне подсказывает, что с этим зверенышем нужно быть очень и очень осторожным. Все! Заканчиваю. У меня батарея садится.
– Ты когда возвращаешься? – успел спросить Георгий.
– Завтра утром выезжаю. Если все в дороге будет нормально, ночью буду дома. Пока. До встречи!
Георгий вернулся в спальню. Мария сидела на кровати с напряженным, испуганным лицом.
– Что? Глеб звонил? – спросила она.
– Да, завтра приедет. Самое позднее послезавтра, – задумчиво ответил Георгий.
На следующий день без предупреждения приехала лечащий врач Горшкова, Людмила Петровна, вместе с пожилым санитаром. Приехали не на машине, поездом. Это больше всего смутило Юрия Дмитриевича.
– Простите, коллега, но как вы собираетесь везти больного?
– Как обычно. Он вполне способен перенести дорогу! Угрозы для окружающих не представляет. Сядем в поезд, а уж по приезде до больницы автобусом. Как всегда! Что здесь такого?! – удивилась женщина.
– Я бы на вашем месте, Людмила Петровна, не был бы столь категоричен. Горшков способен на агрессию. А у вас всего один санитар, да и то не слишком физически сильный.
– Вас, коллега, это совершенно не касается! Будьте добры, подготовьте документы, и мы завтра же уедем. Кстати, не поможете нам с гостиницей? Мы заберем больного и переночуем в более спокойном месте.
– Простите, но Горшкова мы привезем к отходу поезда, вместе с необходимыми сопроводительными документами. А вы, если хотите, можете с ним встретиться сегодня, а после устроиться в гостинице. Впрочем, на территории больницы есть общежитие, в котором можно остановиться на ночлег.
Вернувшись домой, Георгий не находил себе места. Ему так и не удалось убедить приехавших за Горшковым о соблюдении элементарных мер безопасности. Ближе к вечеру он попытался связаться с Глебом, но тот долгое время находился вне зоны связи, а когда наконец связь установилась, выяснилось, что ехать ему еще добрых триста километров. Пожелав ему легкой дороги, Георгий забылся тяжелым тревожным сном.
Утром Глеб перезвонил и окончательно расстроил Георгия.
– Дружище, мне пришлось заночевать в мотеле. Начал засыпать за рулем. Приеду ближе к обеду. Надеюсь, у тебя там ничего экстраординарного не произойдет?
– Я отправляю Горшкова сегодня, поездом. С сопровождающими.
– Ну так радуйся! С глаз долой – из сердца вон! Только материалы нужно будет переслать твоим коллегам.
– Меня беспокоит одно обстоятельство: за ним приехала женщина-врач и всего один санитар! – с тревогой сказал Георгий. – Не представляю, как довезут? Конечно, мы напичкаем его успокоительным, но придется поддерживать концентрацию в дороге. Честно говоря, я опасаюсь рецидива. Пока он вроде в состоянии ремиссии, но что может произойти при отсутствии должного врачебного контроля, представить трудно. Понимаешь, тетка, которая приехала за Горшковым, уверена в том, что он совершенно не опасен, и убедить ее в обратном мне не удалось.
– Слушай, я в прошлом мент. Знаешь, как обычно отправляют заявителя? Вот когда вас убьют, тогда и подадите заявление. Не парься, пусть расхлебывают сами. Это уже не наша проблема. Для нас важно, чтобы он никогда сюда не вернулся! Ладно, до встречи!
Георгий по пути завез Марию в гимназию и отправился в больницу. Чувство тревоги не оставляло его. Никогда раньше Георгий не обнаруживал за собой особой чувствительности. Но в этот раз беспокойство только нарастало. Даже когда Горшков похитил Ваню, Георгия так не трясло. В тот момент все было просто и ясно. Остановить, не дать в обиду ребенка. Ситуацию с шариком разыграли как по нотам. Он действительно болтался на зеркале заднего вида. Когда удалось выдавить «жигули» на обочину, Георгий только обменялся с Глебом взглядами и одним движением сорвал шарик с нитки.
Опытный психиатр, он учел все. И то, что блеск обязательно привлечет внимание Горшкова. И то, что Глеб со своей отменной реакцией не подведет, но риск все равно оставался предельно высоким. Потому он и начал эту опасную игру и победил. Пусть не им был нанесен последний удар, но и он сам, и Глеб знали, чья главная заслуга в том, что им удалось спасти мальчика.
Теперь, отправляя Горшкова в столь ненадежном окружении, Георгий всерьез опасался любых неожиданностей. В особенности после того, как получил информацию от Глеба. К сожалению, ничего уже нельзя изменить. Разговор с Людмилой Петровной, состоявшийся сразу после появления Георгия в больнице, ничуть не улучшил ситуацию. Она настаивала на том, чтобы Горшкова выписали немедленно, утверждая, что он должен как можно больше находиться вне стен лечебного учреждения. Георгий пытался объяснить ей причины, по которым больного необходимо контролировать, причем весьма плотно. Так ничего и не добившись, Юрий Дмитриевич махнул рукой и заявил на прощание:
– Как бы то ни было, я передам его вам только на вокзале, вместе с документами и ответственностью!
Приказав медсестре увеличить дозу успокоительного до такой степени, чтобы Горшков оставался в состоянии только самостоятельно держаться на ногах, Георгий поднялся к себе в кабинет. Как ни плотен был сегодняшний рабочий график, он решил лично отправить бывшего мужа Марии восвояси.
Появления Глеба он так и не дождался. Стоя на перроне, Георгий провожал глазами последний вагон
