– Сережа, а я маме не позвонила. Она волнуется!
– Не беспокойся, я уже поговорил с ней. Полина Велемировна знает, что ты у меня и что останешься до утра.
– Но когда? Когда ты успел, ведь мы!.. – воскликнула Марина.
– Дорогая моя, сейчас три часа ночи! Ты спала так, что хоть из пушки стреляй – не разбудишь! Я позвонил твоей маме еще вечером, сразу после того, как ты уснула, – успокоил ее Сергей.
– Слушай, Сережа, я так голодна! У тебя не найдется чего-нибудь?
– Увы! – рассмеялся Сергей. – В холодильнике даже мышей нет! Я же не появлялся здесь почти два месяца! Впрочем, если поскрести по сусекам, можно будет что-нибудь накопать. Подожди, сейчас при думаю, как спасти тебя от неминуемой голодной смерти.
Он встал и, обернув полотенце вокруг бедер, вышел из комнаты. Марина, откинувшись на подушку, обвела взглядом комнату. Широкое, распахнутое в августовскую ночь окно. В углу смутно виднеется монитор компьютера. Там же – небольшой телевизор. На спинке удобного, но почему-то сугубо офисного кресла ее юбка. Эта небрежно отброшенная в спешке юбка почему-то вдруг очень смутила ее, Марина почувствовала, что мучительно краснеет. «Боже мой! Что же мы, даже и не поговорили, прежде чем наброситься друг на друга? Очень похоже на то! Я совершенно не помню ничего из того, что происходило после того, как мы вошли в его квартиру! Словно затмение какое-то нашло! Какой стыд! Сергей подумает обо мне невесть что!» Она целомудренно куталась в простыню.
– Мариночка, пожалуйста, закрой на минуту глаза! Я сейчас включу свет, – послышался голос Сергея.
Марина послушно смежила веки, но даже так свет ей показался чересчур ярким. Когда он осторожно открыла глаза, перед ней уже красовались поднос с чашкой консервированных персиков, бокал красного вина и вазочка с сухим печеньем.
– Вот все, что могу предложить! – пожал плечами Сергей.
Они пили терпкое вино, сладкий персиковый сок стекал по их лицам. Они целовались и, несказанно чумазые и счастливые, не могли остановиться. Громко смеялись, пытаясь накормить друг друга. Сергей, пригубив из бокала, прижался к губам Марины, согретое им вино пьянило так сильно, было таким восхитительным, что Марина не могла оторваться и пыталась как можно дольше продлить наслаждение.
Пришло утро, но они не замечали ни солнечного света за окном, ни прохладного ветерка, который, распахивая шторы, хозяйничал комнате. Теперь во всем мире были только они. Их руки переплетались в объятиях, их губы ловили каждое неосознанное движение, их тела подчинялись единому вселенскому ритму, и уже не оставалось ничего, что могло бы их разлучить.
Свадьбу пришлось отложить. Владислава Леонардовна в самом деле умерла спустя две недели после возвращения Сергея. Она ушла тихо, во сне, со счастливой улыбкой на лице.
Унылый сентябрьский дождь рисовал дорожки на ветровом стекле. Джип почти уткнулся высоким капотом в разлапистую сосну. Марина молча смотрела на струйки дождевой воды, печально стекающие по стеклу.
– Природа плачет, – грустно сказала она. – Бабушки больше уже никогда не будет, – добавила немного погодя.
– Ничего не поделаешь, все рано или поздно уходят, – сказал Сергей. Он устал, все заботы по погребению легли на его плечи.
– Мама тебе очень благодарна. Если бы не ты, то я просто не представляю, что бы мы делали. Поедем, нужно помянуть Владиславу Леонардовну, она очень много для нас всех сделала.
– Это уж точно, если бы не она, то и мы бы не были вместе, – тихо сказал Сергей.
Едва отыграв тихую по-семейному свадьбу, Марина с Сергеем отправились на очередную ежегодную выставку. За три дня напряженной работы заключили несколько контрактов, завели множество полезных знакомств. Утром, выезжая из гостиницы, Сергей неожиданно предложил отправиться отдохнуть на несколько дней. Марина, не задумываясь, поддержала предложение мужа. Проскочив кольцевую, Сергей уверенно направил машину на юг.
Печальный осенний пейзаж, пролетающий за окном, навевал уныние. Ветер пригибал к земле бесстыдно голые молодые деревца. Нескончаемый дождь, казалось, навечно обосновался в здешних местах. Бесконечная печальная равнина простиралась вокруг. Многие тысячи лет здесь были бескрайние болота. Страшные, бездонные, с жуткими черными окнами трясин. Среди этих болот жили люди. Нищие, обездоленные. Пели унылые, печальные песни, отвоевывали у трясин пяди земли, растили хлеб, рассказывали детям легенды и странные, фантастические сказки.
Марина вдруг ярко представила, как в затерянной среди редкого, болезненного леса избушке женщина качает ногой подвешенную к потолочному крюку колыбель, сучит бесконечную пряжу и тихим, печальным голосом напевает колыбельную. Мерцает робкое пламя лучины. Потрескивают поленья в печи. Темные, мрачные тени подрагивают в углах. Ночь за окном. Черная, безлунная. Небо, затянутое тяжелыми тучами, навалилось на окрестные болота, сеет холодным осенним дождем. До ближайшего хутора не добраться, завязнешь, шаг ступишь с раскисшей стежки, и навечно поглотит тебя ненасытная трясина. А ведь так и было, так и жили местные селяне, многие века боролись за выживание. Лет сорок назад веселые мелиораторы полностью уничтожили болота. Ровные квадраты полей, строгие линии каналов, идиллия, да и только. Но бороться с природой себе дороже. Не прошло и двадцати лет, как рукотворные поля начали понемногу превращаться в пустыню. Невзирая на дожди, каждое лето ветер, поднимая тучи черной торфяной пыли, уничтожал все, что пытались вырастить неразумные люди. Год за годом заносились песком каналы, природа, отвоевывая все новые и новые участки, понемногу восстанавливалась, шаг за шагом заболачивая то, что отняли у нее.
– Сереженька, а куда это ты меня привез? – с удивлением воскликнула Марина, увидев знакомый дорожный указатель.
– Хочу тебе кое-что показать, – загадочно улыбнулся Сергей.
Потянулись безликие новые застройки, затем все чаще начали появляться милые сердцу одно– и двухэтажные домики, старые, укрывшиеся среди садов, с высокими крылечками, резными ставнями. Промелькнули краснокирпичные крепостные строения, за спиной остался старый город. Перевалив за железнодорожный переезд, Сергей уверенно, словно к себе домой, свернул в переулок и покатил к бывшему дому Леонарда.
Высокий кованый забор преградил путь. Сергей, не выходя из машины, что-то сделал – и ворота сами собой распахнулись. Джип въехал на усыпанную гравием площадку и замер у высокого крыльца. Дом, высокий, красивый, с резным балкончиком, высился на месте старого, построенного когда-то для урожденной княжны. Сергей, распахнув дверцу, помог выбраться восхищенной Марине.
– Этого не может быть! – прижав руки к губам, прошептала она. – Когда же ты успел?
– За то время, пока меня не было в городе! – с гордостью заявил Сергей. – Это и есть мой свадебный подарок!
Утром, когда Марина проснулась, Сергея в спальне не оказалось. Весело потрескивали дрова в камине, на столе стояла чашка с парящим горячим ароматным кофе, аппетитные бутерброды лежали на тарелке радующей глаз горкой, откуда-то лилась приятная музыка, а за окном сияло неяркое осеннее солнышко. Доносились негромкие голоса. Марина потянулась в постели. Сердце переполнилось радостью. Позавтракав в одиночестве, потому что Сергей с кем-то разговаривал внизу, она не торопясь приняла душ и спустилась в гостиную. За столом сидели Сергей и дядя Саша.
– Привет, соня! Решила отоспаться на всю жизнь? – с улыбкой спросил дядя Саша.
– Я и не знала, что вы здесь! Какими судьбами?
– По твою душу, красавица! Мы вот сидим с твоим мужем и рассуждаем, сегодня тебя поздравить или дождаться дня рождения.
– Так до него же еще больше месяца! – воскликнула Марина.
– Ясно, тогда сегодня! – сказал дядя Саша. – В таком случае слушай. Ты, наверное, не знаешь, что твоя троюродная тетка Лара находится в психушке. Оттуда она уже никогда не выйдет по одной простой причине: болезнь прогрессирует с такой скоростью, что медицина, увы, бессильна. Ввиду того что я остался единственным близким ей человеком, пришлось заняться всеми ее делами. Оказавшись не по своей воле
