— Какое значение имеет звание? Он был убит. Этого достаточно, не правда ли?
— Да, я думаю. Капля по капле — и ведро наполняется.
— Правильно.
— И именно поэтому, — Шей бросил на него выразительный взгляд, — ты кормишь их этой сказочкой насчет призраков? Пытаешься сбить их с толку, помешать работам?
— О чем ты говоришь?
— Ты знаешь, о чем я говорю. Ты заставил их поволноваться из-за этих мстительных духов и кровожадных призраков, заставил их попотеть. Но что будет, когда ничего не материализуется? Когда никто не будет растерзан, как ты это предсказывал? Зачем громоздить такую наглую ложь? Чтобы они были к тебе помягче как к хранителю призраков?
Донован внимательно посмотрел: на лице Шея было написано ожидание. В голову закралось подозрение.
— Тебя просто распирает от вопросов, не так ли? Какое тебе дело до того, что я говорил?
— Никакого, — быстро проговорил Шей.
Он замялся, очевидно подыскивая слова. Покосился на мускулистого сержанта:
— Просто… просто мне надоело все время чувствовать этот электрохлыст на своей шкуре. Если, — он остановился, как бы собираясь с мыслями, — если бы ты намекнул мне, что затеваешь, может, я смог бы помочь. Если мы вдвоем расскажем одну и ту же историю, это будет иметь больше веса, покажется более правдоподобным. И может, этот сержант уймется, если поверит в призрака. — Он в нетерпении наклонился вперед: — Ну как насчет этого?
Мяч опять был брошен Доновану. Шей ждал и изображал страстную заинтересованность. И все-таки… и все-таки за этим возбужденным внешним видом что-то скрывалось. Казалось, что он выжидает, высматривает, взвешивает ответ Донована, оценивает последствия своего предложения.
Сохраняя безмятежное выражение лица, Донован ответил:
— Но если твои предки еще не явились тебе, ты солжешь, если скажешь, что это было… а ллари очень хорошо выявляют лжецов. Это только заставит их сомневаться в правдивости моей истории.
— Если ллари могут определять лжецов, как ты сам сможешь убедить их? — Вопрос прозвучал резко.
— А я не лгу, — сказал Донован с праведным видом.
— Да брось ты! Ты же говоришь с Дональдом Шеем, ты помнишь? А не с глупыми ллари. — Шей посмотрел на него взглядом бывалого человека: — Кого ты пытаешься обмануть?
— Я пытаюсь заставить ллари поверить в дедушку.
— Зачем?
— Потому что мне будет жаль, если они погибнут без молитв. Даже они заслуживают милосердия.
— О, ради Бога… — начал Шей нетерпеливо.
Донован прервал его:
— Вытяни руки.
— Зачем?…
— Вытяни руки, чтобы я мог их видеть. Ты, черт возьми, задаешь слишком много вопросов. Если у тебя четыре пальца вместо пяти, я освобожу эту цепь и забью тебя до смерти.
— Не будь глупцом. — Шей продемонстрировал руку с пятью отличными пальцами. — Удовлетворен?
— Не совсем. Сожми ее. Покажи кулак. Я хочу видеть, как побелеют костяшки.
Шей подчинился с усталым видом. В сторону Донована протянулся довольно большой, твердый кулак.
Внезапно его твердость исчезла. Он начал жестоко дрожать, как от лихорадки. Согнутые пальцы выпрямились и начали конвульсивно дергаться.
— Позже, чем нужно, на несколько часов, — сказал ему Донован, — даже на несколько лет. У человека, которого постоянно бьют электрохлыстом, нервы измучены. Он больше всего похож на алкоголика после недельного воздержания. Он дрожит, его трясет, он истекает слюной, он несчастен, его лихорадит, он почти ничего не сознает. — Он потянул за цепь: — Готовься получить трепку, ллари.
Поддельный землянин отшатнулся к стене. Серебряно-синий пистолет блеснул в его руке.
— И не пытайся! — Он повысил голос: — Сержант!
Тот подошел к ним:
— Да, сэр?
— Сними с меня эту сбрую. Он знает, кто я.
— Да, сэр.
— И скажи этому вонючему обманщику, чтобы он присоединился к своим ароматным друзьям впереди кабины, — добавил Донован, пока сержант отстегивал Шея, — а то меня рядом с ним тошнит.
— Твоя жизнь на кончике моего пальца, — предупредил Шей.
— Тогда возьми ее. Ты только ускоришь неизбежное — и поторопишь свой ужасный конец.
— Это ты так думаешь.
— Это то, что я знаю. Дедушка обещал мне.
— Дедушка, дедушка… — передразнил Шей. — Когда ты устанешь от этой детской игры и поймешь, что это тебе не поможет? — Он сбросил свою цепь на скамейку и встал: — Чего ты на самом деле пытаешься добиться всем этим? Что…
— Меняем курс, — раздалось из ближайшего переговорника.
Предупрежденные таким образом, Шей и сержант ухватились друг за друга. Корабль развернулся и начал длинный спуск по дуге.
Шей прошел к пульту управления переговорником и произнес в микрофон:
— Это Дрелиг Сджилла. Почему мы изменили курс?
— Сэр, — ответил металлический голос, — мы получили послание с флагмана, что Призрак Бакстера загнан в угол. Генерал Сарно приказал, чтобы мы проследовали туда и были свидетелями его пленения. Я как раз хотел информировать вас, когда вы…
— Не важно! Кто отвечает за операцию?
— Полковник Варжир Зовал, имперская армия.
— Как все идет?
— Сэр, Призрак уже убил пятерых десантников и ранил одного; он остался жив при крушении воздушного судна и аварии машины. В него стреляли бессчетное количество раз, и безрезультатно, но наконец он пойман в ловушку в городском магазинчике. Выхода оттуда нет.
— Понимаю. Пожалуйста, сообщите полковнику, что я скоро буду, хорошо? И подержите судно ровно, чтобы я мог пройти вперед.
— Да, сэр.
ШейСджилла и сержант прошли вперед. Сджилла прошел дальше в кокпит, а сержант присоединился к своим людям. Доновану, на которого не обращали внимания, ничего не оставалось делать, кроме как смотреть в ближайший иллюминатор. Судно все еще продолжало снижаться. Внизу появилась и исчезла береговая линия. Донован узнал четкие очертания полуострова Флорида и понял, что они пересекли Атлантику за то время, пока он перекидывался словами с подсадкой. Он был в тысяче миль и шести временных поясах от Лондона. Здесь побежденное солнце сияло с полуденной яркостью.
Судно продолжало снижаться, пока до земли не осталось несколько сот метров, потом выровнялось, убавило скорость и изменило курс. Еще через десять минут оно совершило мягкую посадку среди светлых домиков городка. Донована вытащили наружу и отвели к стене ближайшего здания — аптеки. Шей начал разговор с суровым на вид офицером, сидевшим в командирской машине с развевающимся флагом. Его земная внешность вызвала мгновенную настороженность личных охранников полковника. Сержант и четыре десантника остались на борту и начали отвинчивать стекла иллюминаторов и закреплять их внутри.
Прикрыв глаза от солнца, Донован внимательно смотрел по сторонам. Хотя солнце стояло прямо над головой, в воздухе чувствовалась прохлада.
Бакстер раскинулся перед ним, сверхъестественно тихий и спокойный, не считая этой улицы. Здесь
