Не успела она ответить, как к ней снова подошел длинноволосый:
— Разрешите?
— Я же сказала, что не танцую.
— А почему не танцуете?
— Не танцует, и все, — ответил за девушку Анти и поправил очки. — Разве вам этого недостаточно? Не желает она с вами танцевать.
— Это я тебе припомню, — пригрозил парень и ушел.
Анти встал, сказал, что скоро вернется, и тоже удалился.
Эндре и Марика остались вдвоем.
— Так на какой же стройке они работают? — повторил свой вопрос юноша.
— Это уже не так интересно. Строят здание. Сначала речь шла о том, чтобы разместить в нем библиотеку и клуб, а потом порешили вместо библиотеки открыть современный пивной зал. Весной его построят, а библиотека по-прежнему будет ютиться в старом здании. — Она посмотрела на парня: — Так кто же вам сказал, что я любовница Ковача?
Эндре налил вина в бокалы.
— Видишь ли, меня лично это не волнует. Ты самостоятельный человек и вправе делать то, что захочешь. Да и лейтенанта Ковача понять можно: от него жена ушла, а жить в далеком гарнизоне без женщины очень трудно.
— Но ведь это ложь! — возмущенно воскликнула девушка. — Вы не подумали о том, что она затрагивает мою честь?
— Вот как? — Эндре дотронулся до руки Марики: — Какое отношение это имеет к чести? Абсолютно никакого. У моего отца было изрядное количество любовниц, а все, кроме меня, считают его порядочным человеком. — В голосе Эндре чувствовалась насмешка.
— Возможно, — отняла руку Марика, — но я девушка несовременная. Поэтому мне не стыдно признаться, что я верю в настоящую любовь и гармоничный брак.
— Гармоничный брак? — Эндре отпил глоток вина и огляделся: — А такой существует?
Марика внимательно посмотрела на него:
— Почему вы так плохо думаете о людях?
— Потому что я тоже человек, — наклонил он голову, — и довольно невысокого мнения о собственной персоне, хотя никаких ужасных проступков вроде бы не совершал. Временами сам себе противен... — Почему-то ему захотелось излить все, что у него накопилось на душе, именно Марике.
— Никакой вы не противный, — запротестовала она. — Я готова подписаться под этим обеими руками.
В этот момент снова загремел оркестр. Длинноволосые гитаристы старались изо всех сил. Зал сразу оживился.
Сквозь толпу танцующих к столику пробился Анти. Лицо его блестело, он тяжело дышал.
— Все словно обезумели, — сказал он, поправляя очки и китель. — Ничего не видят, ничего не слышат... вот-вот раздавят...
— Надеюсь, тебе ничего не сломали? — шутливо поинтересовался Эндре.
— Пока еще нет. — Анти посмотрел на друга поверх очков: — Нам пора уходить...
— Почему?
— Кажется, Бегьеш решил над нами посмеяться: это он подсылал тех парней к Марике. Вон они, сидят все вместе за одним столиком.
— Ну и пусть, я все равно буду танцевать только с тем, с кем хочу, — спокойно заметила девушка.
— Так-то оно так, но они уже пьяны, — возразил Анти, — чего доброго, приставать начнут.
— Пусть попробуют, у меня сейчас как раз такое настроение... — заявил Эндре.
— Именно поэтому и надо уходить... Я не намерен ввязываться в драку.
— Неужели ты испугался?
— Нет, просто ненавижу драки.
— Мы и не собираемся драться, но если на нас нападут, придется защищаться. — Эндре посмотрел на Марику: — Надеюсь, вы не боитесь?
— Хулиганья у нас, к сожалению, хватает, лучше действительно пойти домой, — согласилась девушка, немного подумав.
— Очень даже странно... — размышлял вслух Эндре. — Почему это я должен раньше времени топать в казарму? Уж не потому ли, что каким-то парням не понравилась моя физиономия?
В этот момент к их столику подошел высокий сутуловатый парень в красивом модном костюме. Густые светлые волосы небрежно спадали на воротник, но лицо у него было вполне, интеллигентное. Слегка поклонившись, он сначала улыбнулся Марике, а затем устремил взгляд серых глаз на парней:
— Извините, не знаю, у кого из вас я должен попросить разрешения потанцевать с вашей дамой.
— Ни у кого. Я не танцую, — ответила вместо ребят Марика.
— Уж не эти ли солдаты запретили вам танцевать?
— Оставьте ваши игры! — рассердилась девушка. — Я не танцую, и все. И передайте это своим друзьям.
Брови у парня от удивления полезли вверх.
— Простите, — вежливо проговорил он, — я хотел бы сначала кое-что выяснить.
— А почему бы вам не удалиться? — спокойно спросил Эндре.
— Извините, товарищ рядовой, я не с вами разговариваю.
— Но дама со мной, товарищ гражданский, и довольно непрозрачно дала вам понять, чтобы вы оставили ее в покое. Думаю, после этого вряд ли стоит что-то выяснять.
Блондин закурил сигарету.
— Жаль, что мы не понимаем друг друга. Извините, придется продолжить диалог в другом месте.
— Правильно, позвоните мне по телефону. — Эндре встал и дотронулся до рукава парня: — Ну чего вы, ребята? Согласились участвовать в каком-то глупом розыгрыше. Не хочет она танцевать с вами, и все. Пригласите другую девушку.
Блондин двумя пальцами снял руку Эндре со своего рукава:
— Нам, дружище, еще никто не решался отказывать. А если отказывали, мы всегда старались узнать причину. Отказ сам по себе оскорбителен...
— Старина, давай прекратим эти бессмысленные препирательства. Мне кажется, вы просто придираетесь. Если это действительно так, тогда до свидания.
С тяжелым чувством Эндре вернулся за столик, понимая, что самое умное сейчас было бы проводить Марику за столик директора, а затем незаметно удалиться.
Неожиданно оркестр заиграл туш. Присутствующие в зале закричали «ура» и вдруг замолчали. Правда, тишина длилась совсем недолго — ее нарушили звуки Государственного гимна. Тогда все разом поднялись и сначала тихонько, а затем все громче и громче начали петь.
Эндре охватило странное волнение, ему казалось, что он не стоит на месте, а парит в воздухе. Он посмотрел на Марику — она тоже пела приятным сопрано.
Когда гимн кончился, снова воцарилась тишина. Но вот кто-то крикнул:
— С Новым годом!..
И в тот же миг зазвенели бокалы, люди оживились, начали обнимать и поздравлять друг друга. Торжество продолжалось.
Вскоре выяснилось, что Марика не намерена веселиться до утра. Эндре вызвался проводить ее, заявив, что и с него довольно. Услышав об этом, Анти облегченно вздохнул, так как его не покидало беспокойство.
Они шли по безлюдным улицам городка. Марика тихо напевала разные мелодии и время от времени спрашивала то одного, то другого, знакома ли им эта песенка. Оказалось, Анти знает почти все песни.
— Выходит, дружище, до армии ты был не только журналистом-стажером, но и шансонье, — со смехом заметил Эндре.
— Ну, мое пение вам особого удовольствия не доставит, — признался Анти. — Сам не понимаю, как я выучил эти песни: послушал раз-другой по радио, и мелодия запомнилась.
