– Хорошо. Невозможно устоять перед вашим обаянием.
– Совершенно верно. – Алекс колебался, получая удовольствие от открывшегося обилия шелка и кружев. – Я освободил застежки, мадам. Что дальше?
– Далее по тексту я должна спорить с тобой. – Джоселин вздохнула и задрожала, почувствовав тепло его пальцев, проникших сквозь тонкий слой одежды. У нее даже мысли не было спорить с ним, вместо этого она поняла, что снимает с него галстук и белоснежную рубашку.
– Мужчина обожает хороший спор. – Голос Алекса звучал хрипло, а руки нашли узелок шнуровки под грудью. – И как мне следует противостоять?
Джоселин закрыла глаза, намереваясь доказать мудрость древних народов.
– Ты должен… осыпать меня поцелуями.
– Есть какие-то конкретные места, которые по желанию женщины должны быть покрыты поцелуями?
Джоселин кивнула, не доверяя своему голосу. Кончиками пальцев она прочертила путь от шеи до груди, наблюдая за его реакцией. Потом ее рука взметнулась вверх, коснулась ключицы, на мгновение пальцы замерли на губах, и по телу пробежала дрожь.
Он наклонился, чтобы поцеловать грудь, скрытую за тончайшим шелком. Прикосновение губ обожгло нежную кожу, кончик языка коснулся обнаженных плеч и шеи, и Джоселин задохнулась от пронзившего ее сладостного чувства. Наконец его жаждущий рот приник к ее губам с такой страстью, что у Джоселин закружилась голова.
– Ну и? – глухим от волнения голосом произнес Алекс.
– Ну и-и? – Джоселин коснулась губами его шеи.
– У меня получилось… осыпать тебя поцелуями?
О да, Господи, да!
– Я… я в совершенном смущении.
Он поцеловал ее снова, на этот раз более настойчиво, и спазмы сладчайшей муки пронзили все тело Джоселин. Это были поцелуи завоевателя, и она растворилась в них без остатка, понимая, что готова отдать ему все.
– Ну и? – снова переспросил ее Алекс.
Ее рука скользнула за пояс брюк, и на лице Джоселин отразился восторг.
– Теперь необходимо прикоснуться ко мне и ласкать мое тело в самых разных местах.
– Ты не могла бы… поточнее определить эти места?
Она рассмеялась, новая волна страсти разлилась по ее телу.
– В тексте об этом ничего не сказано. Но может быть, я угадаю. На нас слишком много одежды.
– Я сейчас же исправлю ситуацию, мадам.
Алекс легко справился с крючками и застежками на ее платье, от прикосновения его рук тело словно пронзили миллионы крохотных иголочек. Так же быстро он сбросил свою одежду, и Джоселин задохнулась от красоты мужского тела, нависшего над ней:
– Какие будут предположения? – Алекс коснулся губами обнаженного плеча.
Джоселин облизнула губы. Каждая клеточка ее тела ждала его ласк и изнывала от безумного возбуждения.
– Было бы… логично…
Логика исчезла, как только он прикоснулся губами к ее губам.
– Скажите же, мадам.
Джоселин почувствовала прилив сил и уверенности. «Он играет роль студента. Я – учительница. Я могу получить все, что хочу. А я хочу этого!»
– Грудь, живот, бедра, но больше всего, Алекс, я хочу, чтобы ты коснулся…
– Я понял… – У него сбилось дыхание, оставалось лишь блаженство прикосновений, от которых по телу пробегала сладостная дрожь.
Его рука исследовала влажные лепестки трепещущей плоти. Джоселин застонала, по телу ее пробежала судорога, и она вскрикнула от наслаждения. Его прикосновения были пьянящим вином, черной магией, сладким обжигающим пламенем, Руки – уверенные и ласковые, безжалостные и неумолимые – легко скользили по ее телу, которое таяло и стонало от дикого желания.
– Алекс, пожалуйста!
Его пальцы проникли во влажную глубину ее плоти, у Джоселин было такое ощущение, что она готова раствориться, она вздрогнула, балансируя на грани экстаза. Ее тело задвигалось медленно и волнообразно, а бедра сделали легкое движение навстречу. Но Алекс в точности следовал полученным от Джоселин указаниям, пуская в действие только свои губы и руки.
Он наклонил голову и вобрал жадным ртом пульсирующий ореол соска. Одновременно его руки вновь проникли в глубь ее тела, и она уже больше не сдерживала восторженных стонов и криков. Он пытал ее самой сладостной пыткой на свете, не давая достичь пика блаженства. Он зажигал ее, а после искусно прерывался на самом интересном месте. Она была уверена, что от вершины блаженства ее отделяют секунды…
– Ну и?
