Антонио.
— Наверное, она ушла, поняв, что поступила бестактно. Я бы на ее месте так и сделала. Говорить такое равносильно пощечине, это удар по нашей национальной гордости. Знаешь, — она с чувством сжала его ладонь, — я бы никогда не сделала ничего такого, что могло бы унизить нашу страну или королевскую семью. Тебе же известно, какая я патриотка.
Он прищурился. Бианка что-то не договаривала — Дженнифер так не могла поступить.
— Видишь ли, — продолжала Бианка, — возможно, немного преждевременно об этом говорить, но я надеюсь когда-нибудь стать частью королевской семьи…
— Леди Бианка, — перебил ее Антонио, — я должен сейчас уделить внимание делу государственной важности. Приношу извинения за то, что приходится прервать наш танец, но оно не терпит отлагательства. Как патриотка, вы меня, уверен, поймете!
— Конечно, — разочарованно произнесла она.
— Благодарю вас.
Он быстро покинул танцевальную площадку. Бианка поведала только часть истории, и он твердо решил узнать остальное.
Продолжая искать Дженнифер глазами, он шел по залу, останавливаясь из приличия, чтобы перекинуться парой слов с тем или другим гостем. Через несколько минут он понял, что ее в зале нет.
— Федерико, — он схватил брата за руку и отвел в сторону. — Ты видел госпожу Аллен?
— Минут пять назад она направлялась в сторону восточного крыла дворца.
— К себе в комнату?
— Точно не знаю, — Федерико явно не понимал, в чем дело. — Она не знает дорогу?
Такая мысль не приходила в голову Антонио.
— Поэтому я должен найти ее, — начал он придумывать на ходу. — В полночь за ней придет Софи, чтобы проводить до места, но госпожа Аллен, очевидно, об этом забыла. Мне бы не хотелось, чтобы Софи зря теряла время.
Федерико удивленно поднял бровь:
— Прекрасно. Значит, ты заботишься о Софи? Ради нее ты отрываешь меня от беседы с президентом Художественного совета и двумя членами парламента?!
— Ничего страшного, — Антонио отмахнулся от брата и, быстро покинув зал, направился к восточной лестнице. К счастью, его больше никто не пытался остановить.
Он поднялся наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Бегом одолел длинные коридоры, ведущие в его личные апартаменты, и постучал в комнату Дженнифер. Ответа не последовало.
Он постучал еще раз — в ответ ни звука. Он шумно выдохнул и отправился назад, заглядывая в боковые ответвления коридора в надежде ее отыскать. Безуспешно.
И только почти у самого зала он наконец увидел ее.
Сжав кулаки, она стояла на верхней площадке лестницы, словно ничего не замечая вокруг, потом направилась в сторону покоев короля.
— Вам не удастся там пройти, — подал он голос.
— Почему?
— Вас не пропустит охрана.
Она повернула к нему горящее лицо и разжала кулаки, поняв, что он внимательно на нее смотрит. Комок подкатил у него к горлу. Он никогда не видел Дженнифер расстроенной и полагал, что ее трудно вывести из себя. Что ей сказала Бианка?
На нее было больно смотреть. Что бы ни произошло между ними, он должен исправить положение. Наверное, не стоило так переживать по этому поводу, но он ничего не мог с собой поделать: эта женщина, как никто другой, заслужила столь редкие для нее минуты отдыха и развлечения.
— Я не дойду до своей комнаты, если пойду туда?
— Нет.
— Не могли бы вы объяснить мне, куда идти, ваше высочество?
— Только при одном условии — вы расскажете, что произошло в дамской комнате.
Дженнифер удивленно вскинула бровь:
— Полагаю, леди Бианка посекундно расписала состоявшийся обмен ударами.
— Мне бы хотелось услышать вашу версию событий. — Он шагнул к пей и взял за руку. Он успокоит ее, и она станет прежней Дженнифер. Перебирая и гладя ее пальцы, он продолжил: — Синяков не видно, поэтому удары, как я понимаю, вы получили не в буквальном смысле слова?
— Нет, — ее голос звучал уже спокойнее, — до этого не дошло.
— А до чего дошло?
— Ваше высочество, я, право, не могу… — она растерянно посмотрела на него и опустила глаза.
— Знаете, леди Бианка и ее подруги бывают довольно грубы, — он решил вызвать ее на откровенность. — Я не обижусь, Дженнифер, если вы расскажете мне правду.
— Если вы считаете их грубыми, почему они остаются вашими друзьями?
Об этом явно стоило подумать. В течение многих поколений их семьи поддерживали отношения, и ему просто не приходило в голову не считать их друзьями. Он пожал плечами:
— Я не всегда одобряю их поведение, но иногда положение обязывает меня проводить время с людьми, с которыми в других обстоятельствах я не стал бы общаться. К сожалению, у меня нет выбора.
Не поднимая глаз, но и не отнимая руки, она тихо произнесла:
— У каждого человека есть выбор.
— Увы, у меня — нет. Для принца все не так просто. Я, конечно, взрослый человек, но подчиняюсь королевской воле отца. И еще — воле народа Сан-Римини.
Она снова, уже смелее, посмотрела на него, в глазах горел вызов.
— И все-таки выбор у вас есть. Вы просто не желаете осложнять свою жизнь.
Минуту он внимательно смотрел на нее. Раньше он никогда не думал об этом. Он просто всю жизнь беспрекословно выполнял то, что от него требовали: посещал необходимые мероприятия, соглашался на нужные интервью, выбирал правильных друзей. А теперь вот подчинился ультиматуму отца подобрать подходящую для себя партию. Но он делал это не потому, что хотел. И, уж конечно, не взвешивал последствия собственного выбора.
— Вы правы, Дженнифер, — наконец прошептал он, — я могу выбирать, даже если при этом осложняю свою жизнь.
Сегодня он весь вечер умирал от желания сделать один-единственный выбор.
Пусть недолго, но он насладится счастьем обнимать женщину, которая хочет его не из-за титула и денег. Ей нет дела до того, что он принц, и силы духа у нее достаточно, чтобы поставить под сомнение его убеждения и планы.
Он притянул Дженнифер к себе и, приподняв за подбородок ее голову, начал нежно целовать. Она ответила ему, обхватив за плечи.
Да. Это был его выбор.
Он гладил ее так сладко пахнущие волосы, его губы становились все требовательнее. Она слегка приоткрыла рот и теснее прижалась к нему. Он все больше хотел ее. Ни одну женщину он так не целовал. Ни одну женщину так не хотел.
Он начал покрывать поцелуями ее шею, и волна желания накрыла его с головой. В какой-то момент краем сознания он отметил вспышку света, но сначала не обратил на это внимания. Он понял, что это могло быть, только когда снизу до его ушей долетел приглушенный звук разговора.
Фотокамеры.
Антонио отскочил от нее, как будто получил пощечину, и посмотрел вниз. Из зала в спешке выходили гости в надежде увидеть, что происходит на лестнице. Он повернулся к Дженнифер — т а отступала от него словно в полусне. Губы ее припухли, от помады не осталось следа.
Она переводила взгляд с него на толпу гостей, на фотографов.
— Антонио… — голос ее сорвался.
— Нет, Дженнифер, я не хотел…
Но она уже не смотрела на него. Она увидела Софи. Та моментально сообразила, что делать,
