схватила Дженнифер за руку, увлекла за собой, и они скрылись в глубине длинного коридора.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Дженнифер! Ну почему, скажи на милость, ты мне ничего не рассказала? — Пиа влетела в трейлер, размахивая газетой «Сан-Римини сегодня» двухдневной давности. — Нам вечно с опозданием доставляют почту. Оказывается, рядом со мной главная героиня события года, а я до сих пор ничего не знаю! Рассказывай.
Дженнифер густо покраснела и отложила в сторону ручку и калькулятор. Она погрузилась в составление отчета о работе лагеря сразу же по возвращении из Сан-Римини. Но ничего не помогало — она снова и снова мысленно возвращалась в объятия принца Антонио.
Она взяла газету из рук Пиа и в изумлении уставилась на первую полосу, где красовался огромный снимок: они с Антонио целуются. Поцелуй явно не тянул на дружеский. Хуже того, заголовок прямо-таки кричал: «Антонио находит деньги для Фонда, но теряет бдительность! Наследный принц Сан-Римини попадает в сети похотливой американки».
У Дженнифер противно засосало под ложечкой.
— Какой ужас! — пробормотала она, не веря собственным глазам. Газета изображала ее не более и не менее как искательницу любовных приключений. Она тут же вспомнила родителей, которые неоднократно становились жертвой коварства политиков. «Они говорят одно, а делают совершенно другое», — отчетливо припомнились ей слова матери. Один политический деятель как-то пообещал профинансировать родительский проект помощи камбоджийским беженцам в обмен на поддержку в борьбе за сенаторское кресло. Но, став сенатором, тут же забыл об обещании.
Обещание Антонио помочь обернулось еще большим кошмаром.
— Значит, это не монтаж и не фальсификация? Принц Антонио действительно целовал тебя! — Глаза Пиа расширились. — Я бы не стала называть это ужасным.
— А ты прочла статью?
— Разве снимка недостаточно? Я увидела его и тут же примчалась к тебе.
— Тут пишут, что я заманила его в ловко расставленные сети. А «источники из окружения принца» утверждают, что я весь вечер не давала ему прохода, постоянно рассказывала о лагере и заодно пыталась выбить что-нибудь для себя!
— Но это же ложь! — запротестовала Пиа. — Ерунда, не обращай внимания. Все знают, что ты неспособна на такое. Расскажи лучше, как все произошло.
Дженнифер с трудом подавила тяжелый вздох: она боялась вспоминать об этом.
— Ничего такого, он просто… просто из вежливости, — пролепетала она. — Но вот это, — сказала она гневно и потрясла газетой, — не ерунда!
Она посмотрела в окно. Из столовой выходили беженцы, бережно прижимая к груди буханки свежего теплого хлеба — настоящий подарок судьбы. Но каких сил стоит испечь хлеб для всего лагеря! Беженцам нет дела до роскоши королевских дворцов — их волнуют вещи поважнее: иметь теплый ночлег, добыть еду и воду, найти пропавших родственников.
Дженнифер махнула рукой в сторону окна:
— Для них это не ерунда. Со мной эти люди связывают многие надежды. Пиа, они перестанут мне верить, если узнают, что вместо того, чтобы заботиться о них, я флиртую со знаменитостью.
— Они-то лучше тебя знают, — фыркнула Пиа. — Кстати, если тебя это как-то успокоит, я сомневаюсь, что они видели газету. Мне ее дал сотрудник Красного Креста. А по радио, между прочим, об этом не говорили.
— Что ж, это несколько утешает. — Дженнифер отложила газету. Сколько же людей уже ее прочли и, что еще хуже, поверили каждому слову? — Боже мой, Пиа! — она стукнула себя по лбу. — Как же я сразу об этом не подумала! Представляешь, что произойдет, когда этот бред прочтут те, кто собирается нам помогать! Они посчитают, что лагерь и его миссия для меня ничего не значат и соответственно отнесутся ко всему проекту. И тогда окажется, что поездка, и потраченные на нее время и усилия, и моя речь — все напрасно. Хуже всего, я сама все испортила!
Пиа взъерошила свои короткие волосы. Вид у нее стал таким же удрученным, как у Дженнифер.
— Может быть, стоит связаться с редакцией и заставить их поместить опровержение? Я позвоню кузену и расскажу, что произошло на самом деле. Возможно, он обратится к влиятельным друзьям, они нам помогут…
Дженнифер снова пробежала глазами статью: понятно, что это за «источники из окружения принца». В дамской комнате она, очевидно, до такой степени разозлила леди Бианку и графиню Дювайе, что они не смогли отказать себе в удовольствии с ней поквитаться. Вряд ли виконту Ренати удастся укоротить языки разъяренным светским львицам.
— Нет, — сказала она решительно, — журналисты перевернут мои слова. Мне не хочется ставить твоего брата в дурацкое положение. Лучше держаться в тени, пусть двор разбирается с этим сам.
Вряд ли они будут этим заниматься — она вспоминала последние слова Антонио: «Нет, Дженнифер, я не хотел…»
Чего он не хотел? Чтобы их застали врасплох или он не хотел целовать ее? Говорил же Федерико о какой-то женщине, которая тронула сердце принца. Ей вдруг пришло в голову, что еще до публикации Антонио сам мог одобрить статью. А почему бы и нет? В глазах читателя он порядочный человек, а вот она — «изнемогающая от похоти искательница приключений». Кроме того, если он любит другую, как предположил Федерико, такая трактовка событий избавляет его от неприятного разговора с любимой.
Как она могла быть такой наивной! Почему друзья Антонио решили, что он изменился? Мысленно прокручивая события назад, она решила, что это не так. Родители были абсолютно правы: от политиков нельзя ожидать благородных поступков — они делают только то, что, по их мнению, представляет их в выгодном свете перед публикой.
Ей вдруг захотелось глотнуть свежего воздуха и убедить себя, что она делает что-то важное, а не сидит, покорно ожидая удара судьбы.
— Пиа, давай выйдем па воздух. Нужно взять пробу воды из реки и из очистительных резервуаров.
Пиа нахмурилась:
— Я только позавчера проверяла — вода пригодна для питья. Может быть, ты все-таки разберешься со всей этой историей?
— Зачем разбираться? — Дженнифер пожала плечами, зашнуровывая ботинки. — Все равно я его больше никогда не увижу. Давай-ка лучше займемся водой.
— Я мог бы ожидать подобного поведения от Стефано, но никак не от тебя, — злым шепотом говорил Федерико. — Просто удивляюсь твоей храбрости: вчера ты весь день избегал отца, а сегодня вышел к завтраку. — Федерико покачал головой. — Не понимаю, как ты мог допустить, чтобы вас застали врасплох!
Антонио никак не отреагировал на слова брата. Они были за столом одни, но король мог войти в любой момент.
— Антонио! Я не позволю, чтобы ты игнорировал мои замечания. Я твой брат, мне небезразлична твоя судьба.
Антонио бросил на него затравленный взгляд. В течение двух прошедших после злополучного события дней он ругал себя так, как Федерико и не снилось. После того, что он выслушал от леди Бианки, не хватало только Федерико с его критикой.
— Согласен, госпожа Аллен красива, умна и обладает удивительным чувством юмора, — шептал Федерико, чтобы его не услышали слуги и не дай бог! — король. — Мне кажется, она тронула твое сердце, как до сих пор ни одна женщина. И мне она очень правится. Но ты не имеешь права о ней думать.
Антонио схватил салфетку. К сожалению, от отца придется выслушать гораздо больше нелицеприятных слов.
