Кто-то из телевизионщиков сунул микрофон под нос Бену – готовилась сенсация для шестичасовых новостей.
Спокойно глядя в камеру, Мольтке произнес:
– Сынок, не мути воду. Вы делаете свою работу, а я свою! – Он наклонился вперед. – Но здоровая часть общества уверена, что в Тулсе восторжествует правосудие! Пагубная зараза из Южной Америки, отравляющая наше общество, будет уничтожена.
Я вам обещаю! – Мольтке улыбнулся. – На сегодня все. Я отвечу на ваши вопросы, леди и джентльмены, после окончания слушания дела.
Бен не страдал клаустрофобией, но сейчас он мог поклясться, что стены и потолок зала в магистрате, где проходило слушание, давят на него, грозят раздавить.
Начать с того, что зал был действительно очень невелик, а масса набившегося сюда народа делала это помещение еще меньше. Все старались протолкнуться поближе! Все говорили одновременно! От этой какофонии у Бена сразу разболелась голова. Он нервничал, тошнота подступила к горлу, вспотели ладони.
А Кристина опаздывала. Опять!
Команда обвинения состояла из Мольтке и еще двух человек. Все трое казались очень уверенными в себе. Майры среди них не было.
К удивлению Бена, Мольтке неожиданно подошел к его столу:
– Доброе утро, мистер Кинкейд.
– Сукин сын, вы меня подставили!
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы ведь пригласили меня на переговоры. А оказалось – заманили в ловушку.
– Моя пресс-конференция продолжалась дольше, чем я предполагал.
– Вы все заранее спланировали, решили набрать за мой счет несколько лишних очков в шестичасовых новостях.
– Мне жаль, что вы так к этому относитесь, молодой человек. Люди имеют право на информацию.
– Профессиональная этика запрещает проведение пресс-конференций и любых заявлений для прессы до предъявления обвинений в убийстве.
– Попытайтесь это объяснить прессе.
– Где Майра?
– Майра? Майра – прекрасная девушка, немного молода, конечно, по подает надежды. Под моим руководством она добьется успеха.
– Мольтке, я требую, чтобы вы прислали Майру.
– Майра будет на заседании в восемь тридцать, во время слушания ходатайства о выпуске подсудимой на поруки. Сейчас же – другое заседание.
– Значит, это заседание будет снова освещаться в прессе?
Поэтому вы и избавились от своей помощницы – чтобы одному купаться в лучах славы?
– Если хочешь чего-нибудь добиться в этой жизни, научись извлекать выгоду из всех возможных ситуаций. Уверен, что с годами вы это поймете.
– Послушайте, Мольтке, нам нельзя так долго говорить.
Журналисты могут подумать, что вы предлагаете мне сделку.
– Сын мой, я действительно хочу вам ее предложить. – С этими словами он обнял Бена за плечи и увлек его в коридор. – Хочу сделать вам предложение, которое и вас и меня избавит от серьезнейших затруднений.
Бен подозрительно на него посмотрел:
– Предлагаете вступить с вами в переговоры о признании вины моей клиентки?
– Нет, сын мой, это не переговоры о признании вины. Попытайся я предложить вам подобную сделку, пресса тотчас бы повесила сушиться мой скелет! Я всего лишь предлагаю вам упростить процессуальную волокиту.
– Упростить?
– Давайте сделаем следующее: вы не будете требовать отклонения предъявленных нами доказательств вины, а я, в свою очередь, избавлю вашу клиентку от необходимости выслушивать неприятные для нее обвинения.
– Не уверен, что понял вас, – сказал Бен.
– Вкратце я имею в виду следующее: если после того, как мы выложим на стол часть наших доказательств, вы потребуете процессуального отвода, тогда мы предъявим все, что имеем против нее. Но зачем нам устраивать спектакль. Соглашайтесь не выдвигать встречного ходатайства, и тогда мы избавим вашу даму от ненужной нервотрепки. Это гуманный подход. Так вы согласны?
– Послушайте, – сказал Бен, снимая со своего плеча его руку. – Не так уж я зелен, как вам кажется.
– Что вы имеете в виду? – отпрянул Мольтке.
– Проваливайте подальше со своим предложением.
