– Мне казалось, это было бы гуманно...
– А по-моему, вам кажется, что меня легко надуть. Просто вы не хотите открыть все ваши карты, выложить на стол доказательства ее вины. Отклонить обвинения – моя единственная возможность заглянуть в ваши карты, если учесть, что до сих пор ваши люди отказывались от всякого сотрудничества со мной.
– Я просто пытался оградить вашу клиентку от...
– Я знаю, чего вы добиваетесь, Мольтке. Ваши планы не имеют ничего общего с поисками правды.
Мольтке помрачнел.
– Молодой человек, вы совершаете серьезную ошибку. Обвинение располагает неопровержимыми доказательствами...
– Поживем – увидим. А теперь мне надо просмотреть мои записи, прошу меня извинить.
Мольтке удалился, сокрушенно покачивая головой. Через несколько минут бейлиф открыл дверь и попросил всех встать.
В зал вошел магистрат Гулд, еще сравнительно молодой человек, лет тридцати пяти. Бен прежде с ним не сталкивался. Он был назначен на эту должность месяцев восемь назад. О нем говорили, что он являет собой худший образец судьи: нудный, сварливый, грубый и чрезмерно строгий.
Прежде чем взять в руки папку с делом, Гулд спросил у бейлифа, где обвиняемая.
– Я уверен, она сейчас появится, – сказал Бен.
– Но слушание должно было начаться еще десять минут назад. Она опаздывает.
Бен решил, что лучше не упоминать о том, что его честь тоже изволил опоздать.
– Сэр, я уверен, и раньше случалось, что участники слушания опаздывали.
– Да, верно. Вчера обвиняемый опоздал на десять минут на слушание о его заключении под стражу.
– Ну, вот видите.
– Я отклонил его ходатайство о выплате залога и применил санкции в отношении его адвоката.
Бен нервно повел шеей и поправил галстук. Внезапно Гулд наклонился над столом и громко произнес:
– Что это вы надели?
Бен глянул через плечо, затем осмотрел свой пиджак, брюки...
– Кто – я? – спросил он наконец.
– Конечно вы.
Что случилось? Рубашка, туфли, 'молния' на брюках?.. Бен не понимал, в чем, собственно, дело.
– Я говорю о вашем галстуке, адвокат, – пояснил Гулд. – Он что... розовый?
Бен посмотрел на свой галстук.
– Да, сэр, розовый. В голубую полоску...
– Адвокат, это же заседание суда, а не дискотека.
– Разумеется, ваша честь.
– Видимо, для вас столь неуважительное отношение к судье в порядке вещей?
– Что вы, сэр!
– Я не хочу, чтобы вы в дальнейшем появлялись в этом галстуке в зале заседаний. Вы меня поняли?
– Но этот галстук мне подарила моя мама...
Гулд указал пальцем в сторону Бена:
– Вы... – Он запнулся, отыскивая в отдаленном уголке своего мозга нужные слова. – Это ведь вы заявили о невиновности вашей подзащитной. – Судья принялся перелистывать лежавшие перед ним бумаги.
– Да, ваша честь. Это наше ходатайство, поданное до начала судебного разбирательства.
– Оно написано на бумаге требуемого законом формата?
– Да, ваша честь.
– Формат листа восемь на четырнадцать дюймов?
– Полагаю, что так.
– Адвокат, это же заседание федерального суда. В наш суд мы посылаем ходатайства такого рода на листах размером восемь на одиннадцать дюймов!
Извините, ваша честь, должно быть, мой секретарь ошибся.
– Это не оправдание.
– Нет, конечно нет. Я надеюсь, ваша честь, что вы примете наше прошение к рассмотрению, несмотря на то, что мы допустили эту непростительную ошибку...
