— Оружие меня не беспокоит.
Малоун был готов этому поверить.
— Я не вижу денег, — сказал он.
— А я не вижу медальона.
Малоун отступил внутрь дома и позволил гостю войти.
— У вас есть имя?
Мужчина остановился на пороге и посмотрел на Малоуна тяжелым взглядом.
— Меня зовут Виктор.
Спрятавшись среди деревьев, Кассиопея наблюдала за тем, как Малоун и приехавший мужчина вошли в дом. Будет несложно выяснить, прибыл ли он один или заявился с компанией.
Спектакль должен был вот-вот начаться. Она надеялась на то, что их с Торвальдсеном расчет окажется верен. В противном случае Малоуну не поздоровится.
Пока Торвальдсен и Виктор разговаривали, Малоун стоял чуть поодаль. Он был начеку, сохраняя настороженность, доступную лишь человеку, проработавшему двенадцать лет в качестве правительственного агента. Ему тоже не раз приходилось сталкиваться с неизвестным противником, и в подобных случаях приходилось надеяться только на собственный ум, опыт и молиться небесам, чтобы они помогли выйти из переделки целым и невредимым.
— Вы воровали эти медальоны по всему континенту, — говорил Торвальдсен. — Зачем? Они не представляют особой ценности.
— Про это я ничего не знаю. Но вы хотите получить пятьдесят тысяч евро — в пять раз больше, чем стоит медальон.
— И, как ни странно, вы готовы заплатить. А это значит, что вы не являетесь коллекционером. На кого вы работаете?
— На самого себя.
Торвальдсен саркастически хохотнул.
— У вас есть чувство юмора. Мне это нравится. В вашем английском явно слышится славянский акцент. Откуда вы — из старой Югославии? Из Хорватии?
Ответом ему было молчание. Малоун заметил, что гость не прикоснулся ни к одному предмету внутри дома.
— Полагаю, вы не станете отвечать на этот вопрос, — сказал Торвальдсен. — Каким образом вы предполагаете осуществить нашу сделку?
— Для начала мне хотелось бы осмотреть медальон. Если меня все удовлетворит, завтра утром я достану деньги. Сегодня воскресенье, и сделать это невозможно.
— Это зависит от того, какой у вас банк, — заметил Малоун.
— Мой — закрыт, — ответил Виктор. По его пустому взгляду было понятно, что от него больше ничего не добиться.
— Откуда вы узнали про «греческий огонь»? — спросил Торвальдсен.
— А вы неплохо осведомлены!
— Греко-римский музей принадлежит мне.
Малоуну показалось, что волосы на его затылке шевелятся. Люди вроде Виктора откровенничали только в одном случае: если знали, что их слушатели в самом скором времени отправятся к праотцам и не смогут процитировать их.
— Я знаю, что вы охотитесь за слоновьими медальонами, — говорил Торвальдсен, — и уже собрали все, кроме моего и еще трех других. Полагаю, вы наемник и понятия не имеете, для чего вашему нанимателю нужны эти монеты. Да вас это, вероятно, и не интересует. Главное для вас — выполнить задание.
— А вы кто такой? Уж точно не хозяин греко-римского музея.
— Могу заверить вас в обратном. Музей на самом деле принадлежит мне, и я желал бы получить компенсацию за все, что погибло в пожаре. Поэтому я и назначил столь высокую цену за медальон.
Торвальдсен сунул руку в карман, вытащил оттуда прозрачный пластиковый пакет и бросил его гостю. Виктор поймал пакет обеими руками. Малоун наблюдал за тем, как мужчина вытряхнул на открытую ладонь медальон — позеленевший от времени, размером с пятидесятицентовую монету, с изображениями, выбитыми на обеих сторонах. Затем Виктор выудил из кармана лупу, какими пользуются ювелиры.
— Вы эксперт? — спросил Малоун.
— Я знаю достаточно.
— Микротекст на месте, — сказал Торвальдсен, — греческие буквы ZH, дзета и эта. Даже удивительно, что древние были способны на столь ювелирную работу.
Виктор продолжал осматривать монету.
— Удовлетворены? — осведомился Малоун.
Несмотря на то что у Виктора не было с собой ни микроскопа, ни электронных весов, он был уверен, что в руках у него подлинный медальон. Пожалуй, лучший из всех, какие им пока удалось добыть.
Он приехал без оружия, поскольку хотел усыпить подозрительность этих людей. Здесь нужна была не сила, а хитрость. Его беспокоило только одно: где женщина?
Он поднял голову, и лупа упала в его правую руку.
— Могу я рассмотреть его возле окна? Мне нужно больше света.
— Сделайте одолжение, — милостиво разрешил Торвальдсен.
— Как вас зовут? — спросил Виктор.
— Птолемей вас устроит?
Виктор усмехнулся.
— Их было много. Вы который?
— Первый. Самый предприимчивый из генералов Александра. После смерти царя он в качестве трофея присвоил себе Египет. Умный человек. Его наследники впоследствии правили страной на протяжении веков.
— Но в конечном итоге они были разгромлены римлянами, — мотнул головой Виктор.
— Как и мой музей. Ничто не вечно.
Виктор подошел к мутному оконному стеклу. На пороге стоял мужчина с пистолетом. Чтобы выстрелить, ему понадобится доля секунды. Оказавшись в лучах солнца и на мгновение повернувшись к стоявшим в комнате спиной, Виктор сделал свой следующий ход.
Кассиопея увидела, как из-за деревьев у дальнего конца дома появился мужчина — молодой, стройный, подвижный. Ночью ей не удалось разглядеть лица тех двоих, что подожгли музей, но теперь она сразу узнала кошачью поступь и осторожную манеру двигаться одного из воров.
Он направлялся к машине Торвальдсена.
Вытащив нож, он проткнул оба задних колеса, а затем вновь удалился в чащу деревьев.
Малоун сразу заметил подмену. Виктор уронил лупу в правую руку, в то время как медальон находился у него в левой. Однако когда он снова водрузил лупу в глаз и опять принялся рассматривать медальон, тот уже оказался в его правой руке. Указательный и большой пальцы левой руки теперь были загнуты внутрь, прижимали к ладони настоящую монету.
Неплохо. Подойти к окну якобы для того, чтобы лучше рассмотреть монету и воспользоваться этим моментом, чтобы подменить настоящую монету на фальшивку.
Малоун встретился взглядом с Торвальдсеном, и датчанин едва заметно кивнул ему, давая понять, что он тоже все видел. Виктор по-прежнему стоял у окна, делая вид, что изучает медальон.
Торвальдсен качнул головой: пусть все идет, как идет.
— Ну что, довольны? — снова спросил Малоун.
Виктор уронил лупу в левую руку и сунул ее в карман — вместе с настоящим медальоном. Затем он
