замуж, тогда как он только этого и хотел. Мечты о совместной жизни не покидали его ни днем, ни ночью... Но сначала он должен сделать все, чтобы уберечь Пеппер от Симона Герриса, а он только усложнил себе задачу. Теперь Пеппер ни за что не согласится на охрану. Майлсу стало не по себе, когда он вспомнил произнесенные ею в запальчивости обвинения... Как Пеппер честила его за устроенную им слежку! Естественно, ее выводы были далеки от разумных, но ведь теперь Пеппер ни за что не переубедить!
Ей понадобилось гораздо больше времени, чтобы взять себя в руки и спокойно все обдумать, но у Пеппер было гораздо меньше опыта, чем у Майлса, собственно, никакого опыта подобных отношений. Ей пришлось признать, что если бы они поменялись местами, то, наверное, она вела бы себя не лучше, однако слежка, телохранитель, нанятый без ее ведома...
Пеппер даже показалось, что она заболела. У нее было кисло во рту, ныло сердце... Неожиданно для себя она схватилась за телефон и позвонила Мэри. Ей хотелось побыть с кем-нибудь, выговориться, излить душу, и только теперь Пеппер поняла по-настоящему, что инстинкт не подвел ее, когда она отдала Мэри своего сына. Они с Филипом могли дать ему то, чего так не хватало ей самой в детстве и юности, они умели любить и быть надежной защитой от враждебного мира.
Договорившись об уик-энде, Пеппер стала убеждать себя в том, что ей нужна передышка, хотя убегать от Майлса, ничего ему не сказав, было как-то по-детски...
Недовольная собой, Пеппер пожала плечами, словно отгоняя неприятные мысли... Майлс сам уедет на уик-энд, и она не обязана сообщать ему, куда и зачем отправляется. Однако пока она старалась сосредоточиться на работе, желая пораньше освободиться, чувство вины не покидало ее. Вряд ли Майлс захочет ужинать с ней после того, как они поругались днем.
И все же... Уходя из офиса, Пеппер задержалась возле стола Люси.
— Если мне позвонит мистер Френч, передайте ему, что я уехала к друзьям в Оксфорд.
Майлс держался, сколько мог, однако мысли о ссоре мешали ему заниматься делами. Он уже было потянулся за телефоном, как вошла секретарша и сказала, что его ждет клиент. Пришлось отложить звонок.
В пять часов он наконец освободился и позвонил, однако застал лишь собиравшуюся уходить Люси, которая в точности передала ему слова Пеппер.
Прокляв все на свете, Майлс стал звонить Пеппер домой, но было уже слишком поздно. Ему никто не ответил.
Очевидно, она уехала к Мэри и Филипу Симмсам. Пеппер много рассказывала о них и об Оливере, однако ни разу не намекнула, что хотела бы познакомить его с ними. Нелегко ей, подумал Майлс...
С самого начала ему было известно, что завоевать доверие Пеппер окажется делом нелегким, но только сегодня Майлс в полной мере осознал, до какой степени.
Если бы не завтрашнее собрание, он бы не удержался и махнул следом за ней. Однако чувство долга не позволило ему подвести других членов комитета, которые хотели обсудить строительство бассейна для детишек и свои финансовые возможности в связи с этим, тогда как у Майлса были на примете два-три бизнесмена, готовых дать деньги.
Пеппер уже была на пути в Оксфорд, когда Симон и Люси встретились в баре
Болтовню девушки Симон терпел с трудом, однако делать ему все равно было нечего, поэтому он тянул время и не уходил. Неожиданно он весь напрягся, по спине побежали мурашки. Вот оно!..
— Что ты сказала?
Люси испугалась, заметив, как сверкнули у него глаза. К тому же он больно сжал ей руку. Собственно, ничего страшного не произошло, однако на душе у нее стало неспокойно.
— Я... Пеппер сегодня рано уехала. Днем она встретилась с Майлсом Френчем и была не в себе, когда вернулась. Так говорит Миранда. Они как будто собирались вместе поужинать, но она уехала в Оксфорд. У нее там друзья...
В Оксфорд... Симон отпустил руку Люси, не замечая оставленных на ней синяков. Закрыв глаза, он наслаждался неожиданным покоем. Оксфорд... Отлично. Лучше не придумаешь. Словно кто-то более могущественный, чем земное существо, вдруг взялся покровительствовать ему... Симон вздрогнул, вспомнив о Тиме. Он знает, как должен наказать Пеппер. Тим сказал ему. Потом он, соблюдая осторожность, купил книги в разных магазинах и прочитал, что нужно делать... Магазины-то разные, а как похожи один на другой, — все на дальних улочках, где нет опасности встретить знакомых, тихие той тишиной, в которой таится угроза... Когда-то давно Тим поклялся вызвать дьявола, и Симон смеялся над ним. Но теперь... Образы далекого прошлого поглотили мозг Симона, не впуская в него реальный мир. Голоса звали его... Ему что-то мерещилось...
Симон, едва не опрокидывая бокалы с вином, встал, не обращая внимания на удивленный возглас Люси. Он попросту не слышал ее. Ему предстояло важное дело.
Все мысли Симона были о том, как Тим собирался принести Пеппер в жертву дьяволу и как он смеялся над его верой в древний ритуал. Теперь Симон понимал, что был не прав. Пеппер Майденес опасна. У нее есть власть... Он не сомневался... Иначе как бы цыганская девчонка сумела выбиться в миллионерши? Ее надо убить.
Первым делом Симон отправился в свою новую квартиру и, вынув пистолет из тряпок, в которые тот был завернут, любовно погладил его. На лице появилась счастливая улыбка. Скоро... Теперь скоро... Симон произнес эти слова вслух, словно был не один в комнате.
Глава двадцать первая
Настроение у Пеппер переменилось задолго до того, как она приехала в Оксфорд. Злость уступила место раскаянию, и ей захотелось повернуть обратно, вновь оказаться в объятиях Майлса, так что пришлось даже вытереть глаза, потому что невесть откуда появившиеся слезы мешали ей видеть дорогу.
Лишь теперь, полностью избавившись от злости, Пеппер по-настоящему ощутила страх, который лишал ее сил и доводил почти до болезненного состояния. Причина скандала не имела значения. Хотелось лишь, чтобы Майлс был рядом.
Если бы не Мэри, которая ждала ее, Пеппер повернула бы обратно... Хотя вперед ее гнало еще и странное ощущение, будто ей необходимо побывать в Оксфорде. Неожиданно Пеппер вспомнила...
Оливер! Она задрожала, словно воочию увидев свою спальню в Гоа и Наоми, которая предостерегала ее от беды, поджидавшей их с Оливером.
Мурашки побежали у нее по спине... Наверное, немыслимое напряжение, которое она испытала, обострило ее чувства и вызвало Наоми. И все же... Пеппер не настолько оторвалась от своих корней, чтобы не верить в невозможное. Она вспомнила, что говорила ей Наоми, и задрожала всем телом.
Мэри с нетерпением ждала ее в Оксфорде. Оливер играл в саду. Взрослея, он все больше походил на Пеппер, был так же красив, как она, черноволос и смугл. Его светлые глаза большей частью хранили серьезное выражение, однако стоило ему улыбнуться, и они словно освещались изнутри. Все любили его... Да и как не любить? У людей, которые его окружали, милый, умный ребенок вызывал лишь добрые чувства. Что до Мэри, то она обожала его, хотя и она, и Филип прилагали максимум усилий, дабы не испортить его баловством.
Десять счастливых лет остались позади, а теперь... Боль грызла ее тело, как она ни старалась бороться с ней.
В глазах врача Мэри прочла, что умирание будет долгим и мучительным, и пришла в ужас. Боли она боялась всегда, а теперь ее мучил еще и страх.
Об операции речи не было. Позднее, если ей захочется, она сможет уйти в хоспис, чтобы помогать таким же обреченным людям.
