– Ты ничего не знаешь о своей семье и родных? – спросил он.
– Ничего.
Чиновник повернулся к падвару, который привел нас:
– Пусть остаются здесь до моего возвращения. С этими словами он поднялся и быстро вышел.
– Кажется, он обратил внимание на твое имя, – заметил я.
– Вряд ли.
– Может, он знает твою семью? Во всяком случае, по его поведению можно предположить, что нами будут заниматься.
– Надеюсь, что да.
– Видно, все твои беды позади, – сказал я. – И я буду счастлив за тебя.
– А ты, вероятно, получишь здесь помощь и сможешь продолжать поиски Саномы Тора.
Она проговорила это очень тихо, почти печально.
Как ни велика была моя радость от того, что после разговора с чиновником у меня появилась надежда на будущее, она омрачалась предстоящей разлукой с Тавией. Казалось, что я знаю ее целую вечность, так эти несколько дней, проведенные с нею, сблизили нас.
Я знал, что мне будет не хватать ее острого ума, ее сердечности, ее дружелюбия. Но в памяти моей всплыли прекрасные черты Саномы Тора. Я вспомнил свой долг и постарался отогнать прочь все сожаления, так как знал, что любовь – более сильное чувство, чем дружба, а я любил Саному Тора.
Нам пришлось довольно долго ждать возвращения чиновника. Когда он появился, я впился глазами в его лицо, стараясь найти на нем признаки хороших вестей, но лицо его было непроницаемо. А когда я услышал его слова, обращенные в падвару, я вообще ничего не мог понять.
– Заточите женщину в Восточную башню, – сказал он, – а этого человека в подземную тюрьму, И все. Это было как удар в лицо. Я взглянул на Тавию и увидел, что она смотрит на чиновника широко раскрытыми глазами.
– Значит, мы пленники? – спросила она. – Я, дочь Тьяната, и этот воин, представитель дружественного народа, который пришел сюда, надеясь на помощь и защиту?
– Вы все узнаете, когда предстанете перед джедом, – рявкнул чиновник. – Я все сказал. Уведите их.
Воины грубо схватили меня. Тавия повернулась ко мне.
– Прощай, Хадрон из Хастора. Это моя вина, что ты здесь. Простишь ли ты меня?
– Не кори себя, Тавия, – сказал я. – Кто мог это предвидеть?
Нас вывели из комнаты через разные двери, и когда мы повернулись, чтобы в последний раз посмотреть друг на друга, слезы были на глазах Тавии и в моем сердце.
В подвале, куда меня немедленно привели, было сыро, холодно, но там не было кромешной тьмы. Через железные решетки двери в мою камеру проникал тусклый свет из коридора, где слабо светили древние радиевые лампы. Да, это был свет, и я благодарил судьбу за это. Я был уверен, что сошел бы с ума, если бы оказался в заключении в кромешной тьме.
Меня приковали тяжелой цепью к железному кольцу, замурованному в стене. Затем охранники вышли и закрыли за собой тяжелую дверь с металлической решеткой.
Когда шаги охранников затихли, я услышал возле камеры слабый шум. Что это могло быть? Я пристально вглядывался в сумрачный полумрак.
Когда мои глаза привыкли к слабому свету, я увидел в своей камере фигуру человека возле стены. А когда он двинулся, я услышал звон цепей. Но вот его лицо повернулось ко мне, но я не мог различить его.
– Еще один гость попробовал гостеприимства Тьяната? – спросил голос – чистый голос мужчины, приятный голос.
– Значит, здесь таких, как я, много? – спросил я.
– В этой камере я был один. Теперь нас двое. Ты откуда?
– Я из Хастора. Из империи Тардоса Морса, джеддака Гелиума.
– Ты далеко забрался.
– Да. А ты откуда?
– Я из Джахара. Мое имя Нур Ан.
– А мое Хадрон. Почему ты здесь?
– Я пленник, так как я джахарец. А какое преступление совершил ты?
– Они решили, что я из Джахара.
– Почему? На тебе была эмблема Джахара?
– Нет. На мне эмблема Гелиума. Но получилось так, что я прилетел сюда на флайере Джахара.
Он присвистнул.
– Это трудно будет объяснить, – сказал он.
– Это я уже понял. Они не поверили ни моим словам, ни словам моего товарища.
– Значит, ты был не один? Где же второй?
– Это была девушка. Она родилась в Тьянате, но долго жила в Джахаре. Может, позже они освободят ее, но пока мы в тюрьме. Я слышал, что ее приказали заточить в восточную башню. А меня приказали бросить в подвал.
– И ты сгниешь здесь, если тебе не посчастливится попасть на Игры, или тебе так не повезет, что тебя приговорят к смерти.
– Что такое смерть? – спросил я, заинтригованный его тоном, когда он произнес это слово.
– Не знаю. Но охранники утверждают, что это нечто ужасное. Может, они просто пугают меня, но все же мне бы не хотелось встретиться со смертью.
– Тогда будем надеяться на Игры, – заметил я.
– В Тьянате живут скучные и глупые люди. Охранники мне говорили, что Игры бывают здесь очень редко, раз в несколько лет. Но все же будем надеяться, так как гораздо лучше умереть с мечом в руке, чем гнить здесь или быть приговоренными к смерти, какова бы она ни была.
– Ты прав, будем надеяться, что джед Тьяната захочет развлечься в самое ближайшее время.
– Так значит ты из Хастора, – сказал он после долгого молчания. – Это далеко отсюда. Тогда действительно важное дело привело тебя сюда.
– Я пробирался в Джахар.
– Возможно, что тебе повезло, что ты попал сюда. Хотя я сам из Джахара, я не могу похвастаться тамошним гостеприимством.
– Значит, меня и там не ждал сердечный прием?
– Клянусь предками, нет, – воскликнул он. – Тул Акстар бросил бы тебя в подвалы, даже не спросив твоего имени. А подвалы в Джахаре гораздо страшнее, чем здесь.
– Я не предполагал ставить в известность Тула Акстара о своем появлении.
– Ты шпион?
– Нет. Дочь командира умака, в котором я служу, была похищена джахарцами. И у меня есть причины полагать, что ее похитили по приказу Тул Акстара. Я отправился сюда, чтобы освободить ее.
– Ты говоришь это джахарцу, – сказал он.
– Да, и без раздумий. Во-первых, я понял, что ты не друг Тул Акстара, а во-вторых, у тебя мало шансов скором времени оказаться в Джахаре.
– Ты прав и в том, и в другом. Я действительно не испытываю дружеских чувств к Тул Акстару. Он – настоящее животное, ненавидимое всеми честными людьми. У меня такая же причина ненавидеть Тул Акстара, как и у тебя, так что мы действительно связаны общими узами.
– Каким образом?
– Всю свою жизнь я просто презирал Тул Акстара. Но это презрение не трансформировалось в ненависть, пока он не украл женщину.
– Женщину из твоей семьи?
– Мою невесту, ту, на которой я хотел жениться. Я дворянин. Я происхожу из богатого и древнего рода. Поэтому Тул Акстар имел основания бояться меня. Он конфисковал мое имущество и приговорил меня к смерти. Но у меня было много друзей, и один из них, простой воин, помог мне бежать.
