- Бэрон, Бэрон, ты когда-нибудь чему-нибудь научишься в жизни? Я вне времени, как любая наивысшая сущность в Мироздании. По моим меркам прошло настолько мало времени, что я до сих пор отчетливо, живо вижу световой взрыв, поглощающий Палаты. Чего не сказать про работничков, присланных ко мне из преисподней, - саркастически добавил дух, специально повысив громкость голоса. - Возятся тут целую вечность и до сих пор не установили всех колонн.
- Ну, развлекайся, - хохотнул Зверь, заметив, как демоны-ремонтники, поднявшие злополучный осколок купола, потеряли равновесие и начали падать вновь. - А я забегу к отцу на огонек, он не любит непунктуальных.
Пламя погасло. Армагеддон еще некоторое время постоял, глядя в многоцветную пучину космоса, развернувшуюся за стенами его убежища, даже пропустив мимо ушей грохот от упавшей братии зверодемонов.
- Я-то решил, что он готов помочь мне остановить Вечную Битву, - посетовал сам себе Верховный Дух. - Нет, он еще не скоро достигнет необходимого для этого развития сознания, а пока что, он так и будет бегать за Сатаниилом. Глупец, даже не понимает, что Владыка демонов играет им как куклой, маленькой исполнительной куклой, как и всеми нами...
* * *
Трещина, извергающая языки пламени, заросла за спиной Императора, протрещав напоследок. Бэрон вышел на пустоши, окружающие Пандемониум. Жаркий ветер гнал с востока клубы пыли, обволакивающие Долину вулканов, перемешиваясь с черными почти недвижимыми клубами пепла. Меж изогнутых скал, бессистемно торчащих из земли по всей протяженности пустыни, сновали туда-сюда животные, населяющие мир демонов - самые низшие порождения Сатаниила, не имеющие даже маломальского разума. Все, что роднило их с демонами - повышенная необъяснимая агрессивность и неуемное желание тешить собственную плоть. Они кидались друг на друга и пожирали, без видимых на то причин. Правда, от Бэрона твари Воющих пустошей предпочли держаться поодаль, учуяв его превосходящую большинство демонов мощь.
Зверь взглянул на кровавые небеса, в которых, словно айсберги, проплывали камни размером с футбольное поле, на многих из которых разместились поселения бесов. Даже в столь отдаленном от столицы районе были видны пики башен проклятого города. Над ним сгустились грохочущие огненные тучи, периодически выбрасывающие красные молнии.
Пандемониум было второе, что породил на свет изгнанный из Чертога Сатаниил, первым была преисподняя. Здесь он обезумел от зависти и жажды мщения, здесь ярость павшего архангела породила первые уродливые творения, лишь подогревшие его страсть к созиданию, для чего Царь демонов решил прибрать к рукам Золотой Град и поработить Всевышнего. Вросший в могучую гору и окруженный кольцом когтистых скал, великий Пандемониум стал оплотом для бесчисленных полчищ демонических отродий и центром Вселенского Зла - разрушительной энергии, вырывавшейся из проклятого сердца Падшего властелина и ставшей его второй сущностью, живущей отдельной жизнью и в то же время, бессильной без него. Именно Вселенское Зло, являясь средоточием безумия своего прародителя, произвело на свет беспощадного темного властелина Хаоса.
Столица преисподней превратилась из жилища Сатаниила в его тюрьму после того, как Царь демонов, собрав первую крупную армию Ада, атаковал Золотой Град. Не рассчитав сил, он потерпел поражение, но результат столкновения жизненной энергии Всевышнего и ненависти Сатаниила оказался истинно катастрофическим - Мироздание треснуло и раскололось на две половины, предопределив дальнейший ход своего развития. Всевышний прогневился на свое блудное детище и на организованном специально для того случая Суде Хроноса Сатаниил был приговорен к бесконечному заточению в пределах преисподней. С тех пор Владыке Зла только единожды удалось бежать, однако кровавый след, оставленные его преступлениями законов Мироздания, привел его обратно в стены Пандемониума. Новая печать была сильнее предыдущей и отныне Сатаниил вынужден коротать бесконечность на адском троне, манипулируя миллиардами преданных слуг, а также тешась злобой смертных.
Путь до Сердца тьмы Мироздания предстоял неблизкий, но Бэрон, решив, что отец может и подождать, настроился на прогулку, поэтом не стал перемещаться сразу к вратам проклятой столицы. Вдохнув резкий запах гари, тянущийся от горящих куч безжизненных тел, похожих на манекены, перемешанный с серными испарениями от огненных болот, он бодро зашагал по дороге, вымощенной битыми, растрескавшимися плитами. Бэрон бывал в Преисподней не часто, пожалуй, даже редко для занимаемого положения, и каждый раз, когда выдавалась возможность туда попасть, считал своим долгом насладиться местными 'красотами'.
Мир демонов жил своей обычной жизнью: кто-то на кого-то охотился, кто-то кого-то убивал. В основном это были примитивные создания, выродившиеся из зверодемонов, разумные, или относительно разумные, обитатели Ада жили в городах, различных логовах и на Аррогусе - величайшем из существующих в Мироздании рынке миров. Бэрон шел не торопясь, рассматривая вершины пористых каменных гребней, вздымающихся из земли. На их вершинах мелькали сгорбленные фигурки бесов, собирающих в пустошах пыльные грибы, используемые ими в самых разных целях. Бесы, лишь завидев приближающегося темного лорда, точно стайки рыб, бросались по сторонам и прятались за камнями. В мире демонов нередки были случаи, когда более большие и сильные порождения зла убивали тех, что слабее не ища ненужных поводов для жестокости, демонстрируя превосходство. Бэрон с удовольствием прирезал бы беса-другого, поэтому и опасения последних были ненапрасными.
При приближении к Пандемониуму дороги начинали расходиться в стороны. По пути Бэрону попадались таблички с указанием направлений и груженые всякой всячиной повозки, движущиеся на Аррогус. Как правило, повозок, принадлежащих одному и тому же владельцу, было не меньше двух, ведь последнему предстояло провести на рынке не один и даже не два дня. Вдалеке появился, вскоре вновь растворившись в застилающей рыжую границу горизонта дымке, караван с переродившимися в жалкую плоть рабов закабаленными душами смертных, идущих нести кару на жуткие Рудники, про которые Бэрон знал не понаслышке, либо куда еще. Последний стон раба захлебнулся в очередном завывании сухого ветра, оставшись наедине с вечным отчаяньем обреченных. Император ухмыльнулся, представив какой должно быть ужас объял сейчас ум этих никчемных смертных, и пошел дальше. Впереди забрезжили первые посты стражи - одноэтажные прямоугольные здания с пустыми, точно глазницы черепа, окнами и пристроенными к ним башнями. Возле каждого высились закованные в черную броню с изображением извивающегося золотого змея дьяволы - элита Пандемониума. Буря крепчала, песчаные тучи, подхваченные сильным ураганом, катились клубящейся стеной, и Бэрон, пожалев о прогулке, решил ускорить процесс, срезав часть пути по подземному тайному проходу, которые, как он знал, есть в каждом сторожевом пункте.
Дьяволы поприветствовали антихриста ударом в закованную грудь, пали на колено и склонили головы. Бэрон молча, но с оскалом превосходства под полумаской шлема, прошел мимо них в сторожку. Внутри находились своеобразные казармы стражи и витая лестница, уходящая в башню. Зверь со знанием дела подошел к шкафу у правой стены, легко отодвинул его, приподнял истлевшие половичок, на котором стоял шкаф, открыл крышку таящегося там люка, и спустился вниз по выбитым в камне ступеням. Деревянная крышка грохнулась на место, пропускающие свет щели потемнели, а наверху послышался скрежет передвигаемого шкафа. Бэрон не стал дожидаться окончания водружения мебели на ее законное место и шагнул к проржавевшей железной двери, разделяющей маленький подпол, засыпанный песком, и потайной путь во дворец. Заслонка на прорези в двери со звоном отодвинулась, в щелке загорелись два налитых кровью глаза дьявола-стражника, пронизанных желтыми прожилками.
- Кто там? - прищурив глаза, прорычал привратник.
- Бэрон Ааззен - Великий Зверь! - с гордостью представился Император теней. - Я иду к Сатаниилу, хочу сократить ненужное топтание по песку и пыли.
- О да, разумеется, - услужливо забормотал дьявол, задвигая заслонку. Спустя одно мгновенье раздался скрежет отодвигаемого засова и щелчки открывающихся замков.
Дверь, будучи настолько толстой, что была не в состоянии открыться ни назад, ни вперед, ушла в стену. Перед Бэроном выявился мрачноватый узкий коридор, освещенный лампами, вырезанными из черепов, в которых мельтешили слабенькие кружки огня. Возле двери в стене было выбито углубление, где стояли две койки и стол. На одной койке сидел второй привратник, гложущий плохо прожаренную ногу,
