— Реакцию США, последовавшую за этим, можно охарактеризовать, как раздражение от уязвленного самолюбия. Создалась парадоксальная ситуация, непривычная для вершителей «нового мирового порядка»: не они приобрели, а от них ушел сотрудник госдепа, шифровальщик, агент ЦРУ.
Шло время, страсти несколько поутихли, Джон Смит жил в СССР, работал, появились очень обнадеживающие планы… К сожалению, летом 1975 года мой друг тяжело заболел. Для его лечения были привлечены лучшие медики. Джон Смит стойко и мужественно переносил болезнь. Но спасти его не удалось, в феврале 1976 года он умер. Мир праху его…
— Как сложилась ваша профессиональная судьба после смерти Джона Смита?
— Больше 15 лет я еще проработал в Комитете госбезопасности. В конце 1989 года ушел на пенсию. Сегодня в меру своих скромных сил и возможностей стараюсь не стоять в стороне.
Дембица
Сокрытое преступление националистов
— Хотите, я расскажу вам об одном преступлении против человечности, которое и сегодня остается почти неизвестным миру?
— Конечно, это может быть интересно нашим читателям.
— Это — концлагерь Дембица. Там зверствовала СС «Галичина». По долгу службы я имел отношение к документированию этого преступления, но, когда материалы были собраны, наше руководство не проявило к ним интереса. Но обо всем по порядку.
Это было в декабре 1970 года. Меня приглашает к себе заместитель председателя КГБ Украины и спрашивает: «Ты же знаешь немецкий?» Говорю: «Знаю». «Так вот, — продолжает генерал, — придется тебе поработать на немецком, надо будет поехать в Польшу, разобраться там с какими-то немецкими документами, которые остались в том месте, где дислоцировалась дивизия СС «Галичина», это город Жешов, бывший концлагерь «Дембица».
Приступаю к выполнению задания. Перед выездом в командировку вникаю в подробности. Узнаю, что там, в Жешове, в местном управлении госбезопасности имеются документы, касающиеся «Дембицы». Об этом концлагере есть и письменные показания одного бывшего вояка дивизии СС «Галичина». Он написал объемное письмо в Президиум Верховного Совета СССР, в котором требует, чтобы с участием сотрудников КГБ власть изучила историю концлагеря «Дембица».
Знакомлюсь с этим человеком.
— Это был кто-то из известных националистов?
— Давайте назовем его Константином. Это был уже пожилой человек, отбывший 20 лет лишения свободы. Спрашиваю: «Вы по своей доброй воле написали это письмо?» «Да, — говорит, — я решил вспомнить некоторые обстоятельства, о которых раньше, двадцать лет назад, на следствии, не давал показания, и в первую очередь о концлагере «Дембица», где было уничтожено более 750 тысяч людей, я просто хочу вам помочь разобраться, — что же там действительно было».
Я понял, что его показания наряду с другими материалами, которые имеются у наших польских коллег, могут иметь очень существенное значение для понимания того, что же в реальности представляла собой дивизия СС «Галичина», и что представляло собой то место, где была одна из стоянок дивизии, — там находился концлагерь. И, что интересно, о нем не было даже упоминания на Нюрнбергском процессе по делу главных нацистских преступников.
— Как вы добирались в Дембицу? О чем вы говорили в дороге со своим попутчиком Константином?
— На первом же полустанке, после того, как проехали советско-польскую границу, нас встречает и присоединяется к нам офицер польской госбезопасности Казимир Урбан. Вместе едем в Варшаву. Первым делом заходим в советское посольство. Там встречаю своего бывшего начальника еще по работе в Германии. Потом, некоторое время спустя, анализируя эту командировку и события вокруг нее, я понял, что это была странная встреча. «Ты здесь по какому делу?» — спросил он. Обычно разведчики таких вопросов друг другу не задают. Я ответил ему обтекаемо. Говорю: «Приехал по заданию руководства Комитета, действую по согласованному с ним плану». Он ухмыльнулся и сказал: «Поезжай. Удачи тебе. Но, если ничего не найдешь, тоже не огорчайся».
Выезжаем. Всю ночь в пути. Только под утро попадаем в Жешов. Казимир, который нас сопровождал, сразу же разместил нас в гостиницу. Он поселил меня с Константином в один двухместный номер. Я к Константину никаких претензий не имел. Более того, вел с ним очень долгие задушевные разговоры. «Как же так получилось, — интересовался я, — что вы оказались в дивизии СС «Галичина», кем вы работали до войны?»
«Старшим оперуполномоченным Львовского областного управления НКВД».
«А как же вы попали в 1943 году в эсесовскую дивизию, а до того служили в немецкой полиции?»
«Меня, — говорит, — НКВД оставило в немецком тылу на «оседание» — для того, чтобы подставить немецким спецслужбам».
Я ему говорю: «Знаете, мы проверяли эту версию, и, оказалось, что это ваше утверждение ничем не подтвердилось».
«Да, — говорит, — действительно, оно не подтвердилось, но это не моя вина: кто-то либо утерял документы, либо они где-то так сильно запрятаны, что их и до сих пор никто не может найти».
Он подробно рассказал мне, что, когда во Львов пришли немцы, его сразу же зачислили в полицию, а потом, когда они создавали дивизию СС «Галичина», его пригласили туда на офицерскую должность. Присвоили ему звание обер-лейтенанта, то есть старшего лейтенанта. В этом звании он и служил все годы войны, вплоть до задержания в 1945 году.
«Вы сейчас живете в Киеве?» — «Да». — «Женаты?» — «Женат».
— «Кто ваша жена?» — «Вдова бывшего советского офицера. Я ей рассказал то, что и вам рассказываю, что был оставлен во Львове на «оседание».
«Но связи с нашими сотрудниками вы не имели? — уточняю я.
— Ведь в самом Львове было очень много наших сотрудников — десятки, да и в самой дивизии СС «Галичина» были люди, работающие на НКВД. К вам никто не подходил?»
«Нет, — говорит, — таких контактов не было».
