умением Коннора Риордана так непринужденно стягивать через голову фланелевую рубашку и с таким изяществом носить голубые джинсы и рабочие ботинки.
— Только в том случае, если ты забыл, что это мой дом, — не уступала она.
— С каких это пор?
Бесс, приподняла бровь. Ее раздражение росло прямо пропорционально силе, с которой кровь стучала в висках. Она многое отдала бы сейчас за чашку крепкого кофе и пару таблеток аспирина, но в первую очередь она должна разобраться с Коннором и вышвырнуть его коленкой под зад из этого дома.
— С тех пор, как я выросла здесь, или ты забыл?
— Это было много лет тому назад, — ехидно заметил он, не спеша, поднося к губам чашку и медленно отпивая маленький глоточек.
От этой картины у нее во рту все пересохло.
— Не важно. Я в него сейчас вернулась и имею полное право здесь оставаться, сколько захочу.
— Как мне кажется, это не совсем так. Твои родители переехали на другой конец города, а ты вообще живешь в Лос-Анджелесе. И теперь это дом твоего брата, а со вчерашнего дня еще и его жены.
От злости Бесс сжала зубы. Левый глаз начал чуть-чуть подергиваться. Подобное случалось с ней только тогда, когда она не могла найти серьезных аргументов, чтобы переубедить противника.
— В этом доме живет, то есть жила, моя семья. А я, между прочим, все еще член этой семьи, — процедила она сквозь зубы. — Ник будет рад, когда узнает, что я захотела провести несколько ночей в своей бывшей комнате, пока он проводит время в свадебном путешествии.
Бесс считала, что ее слова звучат более чем резонно. В ее понимании, именно Коннор вторгся на чужую территорию и она вправе требовать от него вразумительных объяснений.
— Н-да, боюсь, моя радость, могут возникнуть некоторые непредвиденные проблемы, — с издевкой произнес Коннор. — Дело в том, что Ник разрешил мне пожить в его доме до тех пор, пока они не вернутся.
Бесс еще больше нахмурилась. Она мечтала о том, что до отъезда из Огайо к себе домой проведет несколько спокойных дней в своем старом доме. Ей хотелось выспаться, немного отдохнуть и просто побыть одной. Жизнь и работа в Лос-Анджелесе сильно выматывали ее.
— Почему ты хочешь жить здесь? — в лоб спросила она. — У тебя что, нет своего дома?
Она была готова поклясться, что от ее вопроса он покраснел. Лицо его сделалось мрачным, и он отвел глаза, чтобы не встретиться с ней взглядом.
— Есть, — пробурчал он. — Ты думаешь, это имеет значение?
— Прошу прощения? — переспросила она. — Я не поняла, что ты имеешь в виду.
— Меня выставили из моего собственного дома. Ты удовлетворена теперь? — проворчал он и, скрестив на груди руки, тяжело опустился на табуретку. Он выглядел растерянным и смущенным.
Ну что ж! — подумала Бесс. Похоже, что справедливость все-таки существует.
— Тебя выставили, говоришь, — повторила она, стараясь, чтобы он не услышал торжества в ее голосе. — А почему?
Кровь отлила от его лица, и на щеках заходили желваки.
— Не имеет значения, почему, — резко ответил он. — Важно лишь то, что мне нужно где-нибудь перекантоваться некоторое время, вот твой брат и предложил мне пожить в его доме.
Неожиданно Бесс вспомнила, что она почти не одета. Она слегка смутилась, а потом, подумав, решила извлечь максимальную пользу из сложившейся ситуации. Бесс скрестила под грудью руки и тем самым подняла ее выше. Теперь рубашка практически не закрывала ее. Бесс не знала, какую реакцию вызовет это у Коннора. Может быть, он будет шокирован, смущен или испугается за свое целомудрие и сбежит в ближайший отель. А возможно, придет в возбуждение и кинется обратно в широко распахнутые объятия Лори-Лизы-Лауры.
Оба варианта ее вполне устраивали. Она решила, что ей абсолютно все равно, что именно сыграет роль спускового курка, главное сейчас, чтобы он выкатился из дома и не возвращался, пока она находится здесь.
— Мне очень жаль, — подчеркнуто холодным тоном произнесла она. — Но ты не можешь тут оставаться.
— О, неужели ты хочешь позвонить сейчас Нику на Гавайи, прервать их уединение, отвлечь друг от друга, и все только ради того, чтобы спросить, кого он предпочитает видеть в своем доме в качестве гостя, тебя или меня? — ехидно поинтересовался Коннор, скорчив испуганную физиономию.
— Да! Давай, звони, — воскликнула она, понимая, что он никогда этого не сделает. — Я не сомневаюсь, что он выберет меня, как-никак я его сестра. Родная кровь, между прочим.
— А я с пятого класса его лучший друг, — ответил Коннор, а потом добавил: — Ты, кажется, не учитываешь, что Ник сам предложил мне пожить в его доме, в то время, как о твоем присутствии здесь он даже не подозревает.
— Ошибаешься! Конечно, он знает, что я здесь, где же мне еще быть? Не на улице же мне спать, — огрызнулась она.
Когда Бесс согласилась приехать на свадьбу, она сказала Нику, что снимет себе комнату в отеле, но он принялся настаивать на том, чтобы она не валяла дурака, и жила бы у него.
— Не забывай, это и твой дом, — добавил Ник. — Тем более, что мы с Карен уезжаем сразу после свадьбы, так что все комнаты в твоем полном распоряжении.
Бесс не стала с ним спорить. Во-первых, она совершенно не хотела обижать брата, а во-вторых, ей самой очень хотелось приехать домой, поспать в своей старой комнате и просто побыть несколько дней наедине с собственными мыслями и воспоминаниями. Теперь все это исключалось. Сегодня утром она даже не смогла выпить утренний кофе, не встретившись, нос к носу с несчастьем всей своей жизни.
В конце концов, ей надоела вся эта перепалка, и она почувствовала, что если немедленно не выпьет кофе, то просто умрет.
Бесс быстро подошла к полке, на которой стояли чашки, взяла одну из них и решительно налила себе крепкий черный кофе. Вытащила из холодильника молоко и добавила немного в чашку, затем так же молча достала сахарницу и положила себе сахар.
Она с наслаждением пила вкусный кофе, пока голос Коннора не испортил ей все удовольствие.
— Итак, из твоих слов следует, что Ник знает, что ты здесь. Вполне могу допустить такой поворот дела. Действительно было бы странно, если бы родной брат не пригласил тебя погостить у него. Но столь же очевидно и другое. Он также разрешил и мне остановиться в своем доме, следовательно, если рассуждать логически, он, видимо, подумал, что мы оба в состоянии вести себя, как два серьезных, взрослых человека, иными словами, сможем провести несколько дней под одной крышей, не убив и не покалечив друг друга.
Услышав такое, Бесс от неожиданности чуть не подавилась, но быстро пришла в себя и с притворной нежностью в голосе произнесла:
— Боюсь, он ошибался. До смертоубийства, возможно, дело и не дойдет, но кому-то из нас явно не поздоровится, это уж точно.
— Да ладно тебе, Изабелла! Хватит шутить, давай поговорим серьезно! — в сердцах кинул Коннор и, поставив на стол чашку, засунул руки в карманы джинсов.
Бесс вся внутренне сжалась, услышав, что он назвал ее полным именем. Она терпеть не могла, когда ее так звали. Ей пришло в голову, что если он заметил ее реакцию, то теперь, чтобы позлить, станет обращаться к ней отныне только так.
— Здесь достаточно много места, — продолжил Коннор, — и, по-моему, мы вполне можем находиться вместе, не попадаясь друг другу на глаза. Если, конечно, оба этого страстно не захотим.
Я лучше удавлюсь, подумала Бесс, допивая последний глоток и беря в руки кофейник, чтобы налить себе еще.
— Я сильно в этом сомневаюсь, — отрезала она, даже не глядя в сторону Коннора. Затем поднялась с табуретки и, направившись с чашкой в руках к лестнице, кинула через плечо: — Твоя взяла! Если ты настолько плохо воспитан, что не можешь уступить женщине, я найду себе другое место.
