всего, по мнению Марко, Боччолини, Нашетти и Ферньяни, было то, что Иллюстри недооценивал собственно содержание статей. Не сказав ни слова о том, как он предполагает сократить подачу новостей, директор перешел к мерам предосторожности и предоставил большую площадь в газете адвокатам защиты. Этот маневр заметили не все, а Марко внезапно пришло в голову, что нейрохирург Джузеппе Дзуккини — старый друг Короче.
— Далее, — добавил Иллюстри, обращаясь к Кокки, — обратите внимание на колорит. Удалите красный с фона. Вместо него пустите темно-желтый, — изображения будут выглядеть рельефнее.
Тут все присутствующие вспомнили, что темно-желтый — любимый цвет Джорджии Де Ранди. Обычно она сочетала его с чем-нибудь черным, чтобы желтый не слишком сливался с ее светлыми волосами. Красный цвет она терпеть не могла. Можно себе представить, какие диалоги они вели с главным редактором по поводу оформления газеты.
— В семь вечера, после пресс-конференции, встречаемся снова, — завершил собрание Иллюстри.
Выходя, Марко попытался прощупать Нашетти:
— Я узнал, что вы всё подписали.
— У нас не было альтернативы, — ответил тот на ходу.
— Однако вы могли бы добиться, чтобы они сократили число увольнений, — настаивал Марко.
— Да, но только за счет уменьшения зарплат сотрудникам. Из двух зол…
— Но вы могли хотя бы попытаться помешать им…
— Нам продемонстрировали копию постановления о нашем отстранении от должности. И пятого числа следующего месяца мы были бы свободны.
— Это противозаконно.
— Пойми, Де Ранди так не считает. Предприятию нужны деньги. Эта женщина сделала вид, что тонет и что если уж утонет она, то и все мы вместе с ней пойдем ко дну.
— Ясное дело!
Марко не слишком убедили разглагольствования Нашетти. В его словах было что-то не так, он будто повторял заученную лекцию.
Ничего не поделаешь, нужно было сконцентрироваться на работе. Марко простился с Нашетти и увидел, как за его спиной в кабинет Иллюстри входит генеральный директор Франко Баллони, сияющий, словно невеста под венцом. На мгновение их взгляды пересеклись, но Баллони предпочел пройти мимо Марко не поздоровавшись.
В отвратительнейшем расположении духа Паоло Мормино собрался в столовую. Мысль о поглощении мерзкой еды в полицейской казарме не вызывала у него восторга. Его даже не слишком волновало дальнейшее развитие дела Лукмана. Если работа движется в правильном направлении, то совсем скоро все прояснится.
Ему не удалось обрести популярность, арестовав «потрошителя». И теперь он пытался себя оправдать. Мормино вышел из здания криминальной полиции, пересек улицу и, пройдя метров пятьсот под портиком, оказался напротив казармы, у железнодорожной станции.
Столовая располагалась на втором этаже. Там его настроение еще ухудшилось. Пластиковые столы, тарелки, блюда, подносы и стаканы, люди в форме и в гражданской одежде за длинными столами — все это больше напоминало тюремную столовку, где заключенным почему-то выдали оружие, чем столовую для полиции.
Просмотрев меню, Мормино мужественно решился заказать ризотто с морепродуктами и стакан белого вина. Он устроился в торце длинного стола, где еще оставались четыре свободных места, и нехотя приступил к ризотто.
— Мормино, вы — и в столовой?
Подняв голову, Паоло увидел агента Джино Беллуцци, компьютерщика-самоучку: он не имел специального образования, но превосходно разбирался в технике. Джино держал в руках поднос, на котором поместились две тарелки рагу с макаронами.
— Что, соскучился по макаронам? — пошутил Мормино.
— Другого ничего не ем, — признался Беллуцци.
— Присаживайся, — пригласил его Паоло.
— Не ожидал вас здесь увидеть, — продолжал агент, — вы же не любите всей этой толкотни.
— Да уж, равно как и того, чем здесь кормят, — подтвердил Мормино. — Просто у меня мало времени, нужно еще вернуться на работу.
— Я закончил обрабатывать данные, о которых вы просили.
— Отлично. Говори чуть тише.
— Извините. Если хотите, мы можем встретиться позже.
— Просто говори вполголоса. Здесь собрались самые чуткие уши города.
— Вам бы все шутить. Так вот, случай довольно любопытный. Вы просили меня сравнить изображение молодого человека на фотографии с данными архивов о торговцах наркотиками и наркоманах.
— И ты что-нибудь там обнаружил?
— Ни-че-го.
— Жаль.
Мормино был разочарован, что не сможет передать Марко никакой информации.
— Я уже собирался завершить работу, когда мне пришло в голову проверить данные на наркоманов, погибших от передозировки.
— И?.. — вяло поинтересовался Мормино.
— Там тоже ничего не обнаружилось. А ведь это было бы логично: если человек — наркоман, он может умереть от передозировки.
— Верно.
— Но все оказалось иначе, — сказал Беллуцци.
— Как это? — проснулся Мормино.
— Я просмотрел данные обо всех жертвах убийств за последние три года, и компьютер подтвердил, что черты лица человека на фотографии совпадают с чертами лица того «выпотрошенного» араба… как его там звали…
— Лукман, — прошептал Мормино, словно в озарении.
— Да, Лукман.
— Вернемся-ка мы ко мне в кабинет, — сказал Мормино. — Однако есть один нюанс…
— Какой?
— В компьютере не должно сохраниться никаких сведений о проведенной тобой работе. Пусть все это останется между нами.
— Не беспокойтесь… послушайте, Мормино, разве вы меня о чем-то просили?
— Я не знал, что за люди были на фотографии, но если один из них — Лукман, то наши дела плохи.
— Могу себе представить, чего вам стоило ее заполучить…
— Ты сообразительный парень.
— Это верно. Я просто выполнил свою работу, но уже забыл, в чем было дело.
— Свободен, — улыбнулся Мормино.
ЛА ВОЧЕ ДЕЛЛА ЛИБЕРТА
Прокуратура обвиняет Джованни Дзуккини в убийстве иммигранта, тело которого было найдено в шахте за городом.
Скин-потрошитель
Молодому человеку также предъявлены обвинения в изнасиловании, торговле наркотиками и поджоге гипермаркета. Дзуккини-старший: «Мой сын — не чудовище».
