Злобные глаза оборотня вдруг потухли, и сам он словно стал меньше, съежился, заскулил, закрыв лапами морду. Еще бы — рифмованное волшебное слово имеет страшную силу — им можно ранить, а можно убить, и все равно — человек ли перед тобой, великан ли, или оборотень-волкодлак с острыми, как лезвие секиры, клыками.
Прочитав последнюю строчку, Хельги поднял меч, чтобы побыстрее покончить с порождением Локи… Волк вдруг жалобно заскулил, заводил носом и, отпрыгнув в сторону, побежал в камыши, словно его там ждал кто-то. А может, и ждал? Тот же Дирмунд! Ну, коварный нидинг, сейчас ты за все ответишь сполна!
Не раздумывая, Хельги-ярл бросился следом за волкодлаком. А, вот они, в камышах, друид вроде как прогоняет волка, бьет его палкой, вот обернулся… Ага — явный испуг появился в черных глазах друида. Хельги с хохотом поднял меч… Что это за камень в руках у Дирмунда? Да это же Лиа Фаль, о, боги…
Вспышка!
Яркий, зеленовато-сиреневый взрыв.
И — никого.
Ни Дирмунда-друида, ни волкодлака. Один угрюмо сидящий на песке Хельги да плывущие к нему воины верной дружины.
— Ты снова перехитрил меня, друид, — поднимаясь, вздохнул ярл. — Впрочем, наша битва еще не закончена, и я отыщу тебя, куда бы ты ни скрылся, ибо сказано: я — тот, кто может! А значит, больше некому, верно, ребята?
Князь весело подмигнул воинам.
Глава 12
БАБУШКА ИЗ КАНАДЫ
Наши дни. Северная Норвегия
…Широкое туловище, втянутая шея, сова сидит неподвижно, ослепленная ярким светом. Рядом мелькнула какая-то тень, это вторая сова перелетела на другую ветку. Потом, расправив крылья, она улетает прочь, первая сова летит за ней. И обе скрываются в темноте.
Аксель подогнал свой синий «СААБ»-такси ближе к площади, где останавливались рейсовые автобусы- огромные красно-синие «Неопланы», сверкающие подсветкой и лаком, и транспортные средства попроще — длинные и узкие, как селедки, «Швебусы». Автобусов было много, как и всегда в рождественские каникулы. Детские хоккейные команды, туристы, добропорядочные бюргеры, приехавшие навестить родственников, и публика совсем иного сорта — волосатые молодые люди в кожаных куртках с заклепками, в узких черных джинсах и высоких ботинках, у некоторых на лице черно-белый грим. Явно собрались на очередной фестиваль в Черный лес, мелькали уже по городу афиши.
Таксист вдруг насторожился — от остановившегося неподалеку городского автобуса прямо к нему, неуверенно оглядываясь по сторонам, продвигались двое — небольшого роста старушенция в белой теплой куртке и с выкрашенными в розовый цвет волосами, завитыми «мелким бесом», и с нею темноволосый подросток лет шестнадцати в старых порванных джинсах, свитере и заштопанной на локтях куртке — подобную одежку можно отыскать, наверное, только на какой-нибудь свалке. Светлые глаза парня казались испуганными, и вообще он был какой-то неадекватный, словно не от мира сего, — так шарахнулся в сторону от проскочившего мимо мотоцикла, словно увидел исчадие ада. Хорошо, старушенция крепко держала его за руку — попробуй вырвись.
Дождавшись, когда странная парочка подойдет ближе, Аксель завел двигатель:
— Куда едем, любезная госпожа?
— Ммм… Куда? — «любезная госпожа» со страхом оглядела машину, Аксель даже обиделся — не такой уж его «СААБ» и страшный, бывают автомобили гораздо хуже. Выскочив из салона, распахнул заднюю дверь:
— Прошу!
Неадекватный подросток — ну, точно, не все дома! — снова сделал попытку удрать, безжалостно пресеченную старухой. Резко выпрямившись, та взглянула на него черными, вспыхнувшими неожиданным бешенством глазами и, кивнув на такси, повелительно произнесла:
— Полезай!
Парень съежился, сделавшись еще более потерянным и несчастным, и, затравленно оглянувшись на бабку, со вздохом полез в салон.
— Так куда везти? — спросил старушенцию Аксель. Та прикрыла глаза, словно что-то припоминая, было такое впечатление, что она яростно копается в. собственных мозгах, если, конечно, они у нее еще были. Похлопав ресницами, старуха неожиданно протянула таксисту паспорт.
— Анна-Ханса Херредаг, — недоуменно пожав плечами, прочитал Аксель. — Гражданка Канады. Добро пожаловать в Норвегию! В гости к кому или так?
— В гости, — кивнула бабка, розовые кудряшки ее смешно дернулись. — Э-э… Бильрест-фьорд… усадьба Сигурда… Снольди-Хольм.
— Снольди-Хольм? — обрадованно переспросил таксист. — Так бы сразу и сказали! Вмиг домчу.
Проехав узкими улочками, синий «СААБ» вырулил на пригородное шоссе и прибавил скорость. Сзади послышались какие-то странные звуки. Впрочем, чего уж странного — это придурковатого парня вырвало! Вот, блин…
— Он вытрет, — сурово пообещала бабуля. «Меня на заднем сиденье укачивает», — вспомнил вдруг Аксель слова знакомого мальчишки, Ханса, родители которого погибли месяца полтора назад. Парень с тех пор так и жил один в двухэтажном доме на самой окраине Снольди-Хольма, местные власти что-то не торопились принимать какое-либо решение, впрочем, может, просто забыли? Не до того было на Рождество, не до Ханса. А тому что — покойные родители оставили на банковской карточке приличное количество крон, по крайней мере парню пока хватало, да и из благотворительного общества помогали, навещали частенько — что русская медсестра Марина из клиники доктора Норденшельда, что супруга Акселя — Марта. Но, конечно, долго так не могло продолжаться. Сколько Хансу? Даже, пожалуй, нет еще и четырнадцати. Марта говорила, у него из всех родственников только какая-то двоюродная бабка-прабабка в Канаде… В Канаде… Кстати, она и владела почти половиной дома.
Аксель обернулся, чуть сбросив скорость:
— Так вы из Канады, фру?
— Гм… да.
— И едете в Снольди-Хольм… Случайно, не к маленькому Хансу?
— К Хансу? — бабка снова прикрыла глаза, посидела молча. — О да, да, к Хансу. Это мой… мой родич.
— А этот парень, видно, внук?
— О, не внук, нет. Э… воспитанник!
— Ах, воспитанник… Подъезжаем. Вон тот дом с красной крышей и садом.
Аксель притормозил у самых ворот. Выйдя из машины, предупредительно распахнул дверь, помогая бабуле выбраться, и тут только обратил внимание на отсутствие у нее багажа. Ни чемодана, ни саквояжа, ни сумки! Даже дамского ридикюля со всякими там помадами, салфетками, тушью и прочим добром — и того не было. Однако странно… Может, оставили на вокзале? Или что похуже случилось?
— Багаж-то ваш, что, украли?
— Ба-гаж? — Старушенция на секунду прикрыла глаза и весело закивала. — О, да, да! Украли.
Да, та еще бабка! Хотя, с другой стороны, лучше уж, наверное, с ней жить, чем в приюте. Все ж какая- никакая, а родственница.
