Опрошены уже, казалось бы, все, кто хоть что-нибудь мог сказать. И лыжники, и водители рейсовых автобусов, и «новые хиппи». Их разрозненные сведения ну никак не хотели укладываться хоть в какую-то схему, никак… Может быть, допросить еще раз? Инспектор чувствовал: что-то ускользнуло от него и коллег, что-то еле уловимое, какая-то не совсем бросающаяся в глаза странность. Откуда мог появиться убийца? Или убийцы? Мог (могли) приехать на машине… однако никакой незнакомой машины водители там не встречали — а ведь дорога одна, и по вечерам довольно пустынная. Сам вон так и просидел бы тогда в сугробе, если б не та странная девушка, Магн. Магн… Странная? А почему она показалась странной? Что в ней такого необычного, кроме босых ног и длинного балахона? И то и другое вполне укладывается в привычные атрибуты хиппи. Только вот почему босая — зимой? Странно… А что еще странного произошло в городе и округе за последнее время? Ньерд потянулся к клавишам:
1. Пропавший из муниципальной больницы человек, до этого лежавший без сознания в сугробе за автобусной остановкой.
И что в этом такого странного? Почувствовал себя хорошо да и свалил втихаря, а что не захотел пообщаться с медперсоналом — так это его личное дело, может, он с детства врачей боится, этот странный парень. Стоп! Почему странный? Одежда! Точно — одежда! Какой-то нелепый, дурно пахнущий балахон, пояс с бляшками… Кто так может одеваться? Ну конечно же — парень явно шел к хиппи на хутор… или возвращался оттуда. Отметим это…
Следующее…
2. Неадекватно ведущая себя бабуся-канадка и ее еще более неадекватный воспитанник.
Вот в этих-то, пожалуй, ничего странного нет. Мало ли как ведут себя старухи да психи? Отметаем…
3. Странное исчезновение молодого преступника из квартиры в одном из домов Снольди-Хольма.
Бандит тогда едва не прирезал девчонку, хорошо, явился вовремя комиссар… он же и упустил бандюгана, в чем, если подумать, нет ничего такого уж странного — комиссар далеко не молод. Отметаем… Хотя надо хоть краем глаза взглянуть на материалы, кажется, там фигурировала Магн… Та самая Магн… И этот мальчишка, Ханс, который… который…
4. Который едва не сгорел в сарае в собственном саду вместе с некоей Мартой Йоргенсен.
Запутанная история. Так и не выяснили до конца, кто и зачем их там поджигал. Кстати!
5. Странная — и в самом деле очень странная — смерть родителей Ханса.
В ноябре от удара молнией! Ну, тут уж никакого убийцу не притянешь — что поделать, силы природы. Отметаем…
Может, пожалуй, уже хватит странностей? Ну, для порядка, можно вспомнить и
6. Случай с русским музыкантом в фонтане. Кто-то его туда столкнул, или сам упал по пьяни, что вообще-то характерно для русских?
Громкое было дело… Впрочем, не столько громкое, сколько шумное — все бульварные газеты писали. А — посмотреть?
Ньерд щелкнул клавишами, выбирая номера тогдашних газет. Нашел одну — ага, целая статья… гм-гм… вот врут, собаки! Волк какой-то в фонтане им привиделся, надо же! Обоим! А главный свидетель там — все та же Магн! Сумасшедшая Магн… Волк… И ведь та нечастная девушка, найденная в лесу, тоже пострадала от волка! Может, эта самая Магн вспомнит еще что-нибудь связанное с волками. Жаль только, показания ее не имеют юридической силы — похоже, девушка официально признана психически нездоровой. Жаль… Симпатичная. Ну, конечно, не красивее Фриды… Ох, какая женщина! Пусть даже она и старше его, Ньерда, — ей двадцать пять, а ему двадцать три — да, на два года… всего лишь на два года… Она, кстати, так весело смеялась, когда он рассказывал о хиппи. Даже хотела к ним съездить… Папа, говорит, тоже хипповал когда-то, даже в Вудстоке был и в Монтерее, на знаменитых тогда фестивалях… Кстати, идея! А не прокатиться ли сегодня, вот прямо сейчас, к хиппи на хутор? Еще раз поговорить с Магн, взять с собой Фриду… Если, правда, та согласится. Позвонить? Нет, страшновато… Да что уж, попытка не пытка…
Воровато оглянувшись, Ньерд нажал клавишу мобильного телефона:
— Фрида? И я рад слышать… Не хочешь ли прокатиться куда-нибудь? Замечательно! Куда поедем? А к хиппи… Я заеду сам.
Отключив вызов, инспектор широко улыбнулся и громко выкрикнул:
— Йес!
Ханс положил гитару на монитор:
— А все-таки хорошо мы сегодня играли! Особенно — с Магн.
— У, как она пела, — покачала головой Стигне. — Аж мурашки по коже, правда, ребята?
— Ага, — тихонько признался Ханс. — Ну что, вечером в Черный лес? Магн звала ведь.
— Я поеду, — Стигне улыбнулась и тут же вздохнула: — Если родители отпустят.
— Так ты им скажи, что с нами… Верно, Нильс? Нильс виновато улыбнулся:
— Я, наверное, не смогу пойти.
— Ты? Да почему же?
— Понимаете, мы тут собрались с Дагне… в общем, не могу.
— Ясно, — нахмурился Ханс. — Придется одному…
— Вэлмора с собой возьми.
— Ага! Он, бедняга, и так в прошлый раз перепугался.
— Зато потом спокойно сидел. Даже хлопал.
— Ла-адно… — Ханс надел куртку. — Ну что, по домам?
Пока, — помахал рукой Нильс. — А я еще тут побуду немного.
— Дверь не забудь закрыть.
— Не забуду…
Когда ребята вышли на улицу, уже стемнело, и танцующие снежинки в свете ярко горящих фонарей рисовали белые граффити на фоне черного неба. Подошел автобус — длинный, расписанный разноцветной рекламой. Стигне и Ханс уселись на заднем сиденье, вытянули ноги. Быстро проехав по центральной улице, автобус повернул налево, в пригороды, и совсем скоро потянулся за окнами заснеженный еловый лес.
— Пока! — выпрыгнув, помахала рукой Стигне. Ханс улыбнулся — все ж таки она была славной девчонкой. Когда впереди, за поворотом, показались огни Снольди-Хольма, он нажал на стоп-кнопку, и автобус, словно древний корабль, плавно и величаво причалил почти к самой ограде дома.
— Спасибо! — Поблагодарив водителя, Ханс толкнул ногою калитку.
Бабули дома не было, один Вэлмор беспокойно расхаживал по гостиной.
— Ты чего это туда-сюда шляешься? — поглядев на него, хмыкнул мальчик. — А где бабуля? А, ты ж не понимаешь… В гости, что ли, ушла или в это свое общество милосердия? Ну, тем лучше… На концерт пойдешь сегодня? Концерт, понимаешь? — Ханс скорчил зверскую рожу и сделал вид, что барабанит. — Бум-бум! Понял? Магн там будет петь. Впрочем, ты ее, наверное, не запомнил.
— Магн? — Вэлмор вполне осмысленно округлил светлые глаза. — О, да, да! Магн! Кон… кон-церт.
— Так идем! — Ханс обрадованно стукнул его по спине. Вэлмор улыбнулся:
— И-дем.
— Сейчас и пойдем, только переоденусь. Да и ты не ходи таким чучелом… На вон мой старый бадлон. — Покопавшись в шкафу, Ханс кинул парню теплую футболку с изображением логотипа «Сатирикон» в окружении перевернутых крестов, черепов и прочих каббалистических знаков. — Надевай, надевай, что смотришь?
Вэлмор стащил через голову свитер, едва не порвав ожерелье из птичьих костей, болтавшееся на тонкой шее.
— Ого! — сразу же заценил Ханс. — Что-то я раньше у тебя такого не видел. Дай гляну. — Он протянул руку и чуть было не отдернул ее назад, коснувшись бледно-синюшной кожи Вэлмора — та была холодна, словно злая зимняя стужа.
— Тебе вообще-то не холодно, Вэл? Ну, надевай, надевай, пора уже и идти… Кто еще там звонит? Чего хочешь, Нильс? Дагне? Нет, не видал… А что, должна была? Хм… вот, значит, как… Ну, не знаю. Да, собираемся. Нет, Стигне так и не решилась, мы с Вэлом… Вэл, тебе привет! Ну, да, если увижу, пришлю эсэмэску. Пока… Это Нильс звонил. Ну, собрался, наконец? Пошли…
