станешь приставать к Саре». Она глубоко вздохнула:
– Лина, я никуда не уезжаю. Ни во Флориду, ни куда-либо ещё.
Миссис Вайерман ещё больше скосила глаза.
– Зачем же вы так экономите? У вас – большой дом, и в комнатах – никого. Вам бы стоило куда-нибудь съездить и приятно провести время.
– Лина, я никуда не хочу ехать. Я здесь живу, я готовлю, я содержу в порядке дом, я хочу гулять, у меня есть вы, чтобы поговорить… – Да простит тебя Бог, Клэппер! – С чего бы это мне ехать куда-то, где я никого не знаю? Ну, куда вы так торопитесь? Зачем мне немедленно мчаться во Флориду? Мне и здесь нравится.
– Смотрите, смотрите, как она рассердилась, – миссис Вайерман улыбнулась, показывая длинные и широкие зубы. – Так кто же вас гонит? Вы просто хотя бы иногда заходите к старым друзьям поздороваться.
Миссис Клэппер вздохнула.
– Обещаю вам, заскочу через день-два, и мы сможем посидеть и поболтать, – она подумала, как бы переменить тему. – Вы сможете рассказать мне о Сэме, как он поживает.
Оранжево-белое лицо застыло в гримасе отвращения.
– О Сэме и сучке, на которой он женился, я вам ничего не скажу. Мы поговорим о чём-нибудь другом. Но не о Сэме.
– А она выглядела славной девушкой, эта Элеонора, – миссис Клэппер помнила жену Сэма: высокую женщину с приятным лицом, которая пыталась помогать в магазинчике до того, как они с Сэмом поженились.
– Сука, – резко сказала миссис Вайерман, – абсолютно ничего хорошего, поверьте мне, – и она взглянула на миссис Клэппер, словно ожидая, не скажет ли та что-нибудь в защиту Элеоноры.
– Мне надо идти, – сказала наконец миссис Клэппер. – Надо бы ещё кое-что купить, – она начала обходить Лину, которая и не пошевелилась, чтобы уступить дорогу. – Смотрите, скоро я к вам забегу, и мы посидим на улице и поедим чего-нибудь вкусненького. Ладно?
– Хорошо, – ответила миссис Вайерман. – Но вы подумайте насчет того, о чем я вам говорила – насчет Майами-Бич.
Миссис Клэппер уже благополучно её миновала.
– Подумаю, Лина. Берегите себя.
– Зай гезунд, – сказала миссис Вайерман, собираясь идти.
– А вашей хорошенькой дочке, – крикнула ей вслед миссис Клэппер, – передайте от меня привет!
И тогда миссис Вайерман улыбнулась.
– Йа, – сказала она и улыбнулась. Она ходила быстрее, чем её муж, но плечи у неё были поникшими и ссутулившимися.
Миссис Клэппер стояла посреди тротуара и следила за Линой, пока та не исчезла. Затем повернула было, чтобы идти дальше, но остановилась и зашагала в обратном направлении: откуда пришла. Она двигалась очень медленно, делая маленькие шажки.
Она слышала вдалеке голос маленького Шварца, который вез тележку с фруктами и выкликал свой товар. Голос у него был высокий и музыкальный, но он находился слишком далеко от неё, чтобы разобрать слова. Знакомая женщина, проходя мимо, улыбнулась и сказала: «Привет, Гертруда» – миссис Клэппер кивнула и заторопилась вперед, не желая остановиться и поговорить.
«Смеяться над Вайерманами – это легко, – подумала она. – Лина тупа. Она ни в чём не разбирается, и с ней смешно говорить – ну прямо как с камбалой. Вайерман не разбирается ни в чём, кроме своей торговли, у него плоскостопие из-за того, что все эти годы он стоит за прилавком, он уже забыл, что такое сидеть. И деньги для них обоих – это Бог на земле. Сара – к ней не хочется относиться сурово – хорошо, так Сара – девица что надо. А какая ей от этого польза? Родиться девицей что надо в такой семье – это проклятие. Лучше бы она вообще не научилась читать, – миссис Клэппер вздохнула. – Но я им сочувствую, что тут поделаешь? Я им сочувствую. Разве я сама такая уж ого-го, чтобы смеяться над Линой? Разве я настолько общительна, чтобы сидеть вон с теми старухами и говорить: „Лина Вайерман сидит сама по себе. Хорошо. Так почему же она не сидит с нами?” Кто они такие? Её муж заправляет магазинчиком, он продаёт людям свой товар. Так ли уж они всем нужны? А я?»
Миссис Клэппер не была слишком самоуглубленной женщиной, да и вообще не отличалась склонностью к анализу. Размышления о Лине Вайерман вызвали у неё раздражение, и она ускорила шаг, проходя мимо бакалеи, не испытывая желания снова кого-либо встретить. На секунду она увидела Сару и подумала: а интересно, видит ли Сара, как она проходит.
«Я как-нибудь в другой раз схожу к Иде, – решила она. – Сегодня у меня нет настроения гулять». Жестянка с сахарной пудрой, стоявшая на буханке хлеба, привлекла её внимание, и она попыталась вспомнить, зачем купила пудру. «Наверное, я бы могла испечь пирог, а затем позвонить Иде и сказать: „Послушай, приходи ко мне, и мы вместе кое-чем полакомимся. А не то разве кто-то может съесть целый пирог?” Она кивнула. Да, сначала она испечет пирог, а затем позвонит Иде.
Проходя мимо шеренги стульев – Моррис как-то назвал это «Рядом убийц» – она узнала старых знакомых. Как всегда, под зелёным тентом кондитерской на углу, на месте, которое принадлежало ей в силу возраста и по праву первооткрывателя, сидела крохотная седая женщина по фамилии Лапэн. Она уже была старой, когда миссис Клэппер сюда переехала, и можно было предположить, что возраст её – где-нибудь от восьмидесяти до ста. От этой женщины давно осталась какая-то иссохшая запятая. Но миссис Клэппер любила её и с удовольствием с ней беседовала.
– Эй, Лапэн! – громко сказала она. Лапэн звали Бэллой, но по имени её никто не называл. – Лапэн, подними глаза и поздоровайся со мной.
Лапэн медленно отвела взгляд от своих неизменных вязальных спиц и мотка чёрных ниток.
– А, привет, Гертруда, – сказала она поразительно низким голосом. – Ну как ты?
– Помаленьку. Ты прекрасно выглядишь, Лапэн.
Старуха хлопнула себя по груди.
– У меня здесь вот уже два дня, как что-то трещит. И всё время трещит в желудке. Ну так садись ты уже.
Миссис Клэппер покачала головой. Она никуда не торопилась, но мысль о том, чтобы даже временно занять место в ряду стульев, всегда пугала её.
– Мне буквально сию минуту надо идти, Лапэн. Поешь немного, и твой желудок не будет так сильно урчать.
Лапэн покачала головой.
– Я говорила с рабби. Он сказал, что мне в моём возрасте надо готовиться. С чего бы мне набивать себе живот? Ведь в любой день вдруг –
– Боже сохрани, – сказала миссис Клэппер. – Ты переживёшь и меня, и всех остальных болванов. И даже рабби.
– В любой день, – голос Лапэн прозвучал несколько обиженно, она поманила миссис Клэппер поближе указательным пальцем с длинным ногтем. – Но я готова, поверь мне. Когда я умру, в Доме Мудрецов будут читать кадиш-регулярно, как Рош Хашана. [ 7 ]
Миссис Клэппер знала, какого вопроса от неё ждут.
– Ну, а как же твои племянники? Лучше, чтобы кто-то из родных читал кадиш.
Губы Лапэн дернулись, и она сморщила нос.
– Какой там кадиш, если они неверующие, мои племяннички. Да они бы и по своим детям молитвы не прочли, – её лицо снова расслабилось. – По мне будут читать кадиш в Доме Мудрецов.
Последние тридцать лет, как знала миссис Клэппер, Лапэн жила на деньги, которые присылали ей каждый месяц три племянника. На жизнь ей нужно было очень мало, и поэтому она постоянно вносила по 5 долларов в Дом Мудрецов. Раз или два миссис Клэппер уговорила Морриса послать 10 долларов на её имя, а сама проделывала это чаще, чем давала знать старухе.
– Дом Мудрецов устроит мне хорошие похороны, – с удовольствием сообщила Лапэн.
– Лапэн, – сказала миссис Клэппер. – У меня всего несколько минут. Прошу тебя, поговорим о чем-
