– Хорошо, что вы немного побеспокоились. Это мешает располнеть, – она шагала так, словно все дороги были крутыми тропинками, взбегающими на холм. – И всё-таки я торопилась. Взгляните, у меня язык высунулся, как у собаки. Если я побегу быстрее, у меня удар случится. Тогда вы будете счастливы?
– Буду на улице танцевать, – сказал мистер Ребек. Они дошли до мавзолея и миссис Клэппер, как обычно, вытерла верхнюю ступеньку и присела с мощным удовлетворённым вздохом. Сняв туфлю, она принялась массировать пальцы, время от времени пошевеливая ими, чтобы проверить, помогает ли это.
– Они, вероятно, онемели, – сказала она, взглянув на мистера Ребека. – Мои пальцы не более чувствительны, чем сельдь пряного посола. А ещё я думаю, что у меня не в порядке свод. Вызовите скорую, Ребек, раздобудьте носилки и вывезите меня отсюда. Ну что вы стоите? – она схватила одной рукой измученные пальцы ноги и затрещала ими, словно скорлупками земляных орехов.
Мистер Ребек бестолково стоял перед этим бесхитростным воплощением женственности, поглощенным массированием пальцев ноги. Ножка миссис Клэппер, как он заметил, была маленькая и чистая, бросались в глаза только грубость лодыжки и пятки, которые развиваются, когда у человека существует привычка ходить дома босиком. Привлекательная ножка, короче говоря. Он почувствовал себя спокойней, когда женщина снова обулась.
– Вы не хотели бы немного воды? – спросил он. Миссис Клэппер жадно кивнула.
– А у вас есть? Принесите, – затем нахмурилась. – Минуточку. Вам придется аж к самым воротам идти, чтобы её набрать. Забудем об этом. Не так уж мне и пить хочется. Забудем.
Мистер Ребек улыбнулся и потрепал её по плечу.
– Да не бойтесь вы. Я вернусь через минуту.
Он оставил миссис Клэппер, взбежал по ступеням мавзолея и возвратился мгновение спустя с небольшой пластмассовой чашечкой. Затем он обогнул здание и прошёл ещё 20 ярдов до места, где на газоне у цветочной клумбы был установлен ржавый водопроводный кран. Он наполнил чашечку и зашагал обратно к мавзолею, где с некоторой изысканностью преподнес чашечку миссис Клэппер. – Я забыл ваш любимый букет, – объявил он, – но вы можете взять это домой и составить, какой хотите.
Миссис Клэппер не стала тратить времени на шуточки. Она опустошила чашку тремя непрерывными глотками, опрокинула её, чтобы поймать последние несколько капель, и сказала:
– Спасибо, я и не знала, как хочу пить, – затем лицо её омрачилось, и она с виноватым видом уставилась на пустую чашку.
– Вэй, Ребек, я такая свинья, – посетовала она, – у меня была такая жажда, что я вам ничего не оставила. Такая свинья Клэппер.
– Всё в порядке, – сказал мистер Ребек. Он сел рядом с ней. – Я и не хотел пить.
– Вот что я вам скажу, – отчеканила миссис Клэппер, – объясните мне, где тут фонтанчик, и я вам принесу. Ну, где он? Где он там? – она приподнялась.
– Не беспокойтесь, – сказал ей мистер Ребек. – Я и в самом деле не хочу пить.
– Это вы в такую погоду – и не хотите пить? Не будьте таким благородным, дольше проживете. У меня была такая жажда, что во рту сделалось – ну прямо, как в паровом котле. И не говорите мне, что вы не хотите пить, а просто объясните, где тут фонтанчик.
– Послушайте, – сказал мистер Ребек, неосознанно перенимая её тон, как всегда, когда она начинала на чем-то настаивать, – я здесь живу. Кран – чуть поодаль. Я могу попить, когда только захочу, если вдруг почувствую жажду. Я испытывал жажду за несколько минут до того, как вы пришли, и вот я встал, сходил к крану и попил. А теперь жажда прошла. Сядьте и перестаньте бегать туда-сюда.
– А кто это бегает? – спросила миссис Клэппер, но снова села. – Ребек, вам трудно угодить. Вы всегда сами уже кому-то угождаете. Это – не лучший способ удержать при себе друзей.
Мистер Ребек усмехнулся. Он почувствовал себя спокойно и уверенно.
– К счастью… – начал он, но мисс Клэппер оборвала его, вспомнив вдруг о чём-то, и закричав:
– Дура! Идиотка! Ведь я же вам кое-что принесла! Ну что я за дура! Вот подарок для вас, примите наилучшие пожелания от Армии Спасения.
И прежде, чем он успел что-либо сказать, она положила плащ ему на колени.
– Вот. Теперь, если подхватите двустороннюю пневмонию, меня не вините. Я постаралась, как могла.
Мистер Ребек, моргая, посмотрел на плащ у себя на коленях, коснулся шелковистой серой ткани.
– Это мне?
– Нет. Президенту Эйзенхауеру. Ой, да что с вами? Конечно же, это вам. Думаете, я его для себя всю дорогу сюда тащила? Это – дождевой плащ, так теперь вы не промокнете и не простудитесь здесь, – она рассмеялась и протянула руку, чтобы отвернуть воротник плаща.
– Очень славный плащ, – сказал мистер Ребек и поднял его с колен, чтобы рассмотреть. – Только не знаю…
– Не знаете? А что надо знать? Конечно, это славный плащ. Он не пропускает дождь, и в нём вы не промокнете. Когда вы опасаетесь, что дождь пойдет, вы берете плащ с собой. Нет дождя – хорошо, плащ не понадобился. Ну, а если дождь начинается, вы его надеваете. Вот так. Это дождевик.
Мистер Ребек вертел плащ в руках и не смотрел на миссис Клэппер.
– Да, я знаю, как им пользоваться, – несмотря на веселость, миссис Клэппер заметила наконец, какой у него горестный тон. Она с изумлением взглянула на него.
– В чём дело? – она внезапно щелкнула пальцами. – Вы, возможно, думаете, что вам он слишком велик? Нет, не слишком. Вот, – она взяла плащ у него из рук. – Встаньте-ка и наденьте его на минутку. Я вам покажу, что он для вас не слишком велик.
Мистер Ребек не встал.
– Нет, – сказал он. – Дело не в этом. – Он повернулся чуть вбок, и теперь сидел на ступенях к ней лицом. – Гертруда, – это был второй или третий случай за время их знакомства, когда он назвал её по имени. – Я вам весьма благодарен, но я не могу принять этот плащ.
Потрясение в её взгляде заставило его желудок сжаться, хотя он и знал, что через две секунды все пройдет, но в течение этих двух секунд миссис Клэппер была беззащитна, и мистер Ребек чувствовал себя слабым и виноватым. Он так и не смог понять и усвоить, как же надо обращаться с ранимыми людьми. Наконец миссис Клэппер овладела собой.
– Вы не можете его принять? Как это? Что с вами, Ребек? Я что, душу у вас покупаю? Я вам принесла дождевой плащ, тут что-то не так?
– Мне не нужен дождевой плащ, – сказал мистер Ребек.
– Вы что – утка? – её выразительный рот скривился и выгнулся, словно ложе катапульты, запускавшей в мистера Ребека слово за словом. – У вас на ногах перепонки? Вода скатывается у вас по спине? Как это понять, что вам не нужен дождевой плащ? Всем на свете нужен дождевой плащ, а вам вдруг не нужен?
– Он мне не пригодится, – сказал мистер Ребек. – За все время, что я здесь прожил, я ни разу не пользовался дождевиком.
– Значит, вы чокнутый, – тут же отозвалась миссис Клэппер. – Достаточно скверно, что вы живете в ненормальном месте, вроде этого, но без дождевого плаща… И за двадцать лет вы ни разу не попали под дождь? Ни одного раза?
– Конечно, попадал. Но тут везде есть, где укрыться: деревья, мавзолеи, служебные постройки. Я ни разу по-настоящему не промок, – он поискал у себя в мозгу довод, который для неё хоть что-нибудь значил бы, – я вообще никогда не болел.
Миссис Клэппер покачала головой в знак презрения к его невежеству.
– Так вы думаете, это значит, что вы и впредь никогда не промокнете и никогда ничем не заболеете? Ребек, поверьте мне, когда вы всё-таки промокнете, то вас проберет до костей, а когда заболеете – то это будет даже не двусторонняя, а трехсторонняя пневмония. И что же вы тогда будете делать? – она снова бросила плащ ему на колени. – Послушайте, просто берите его повсюду с собой. Это что – очень трудно? – глаза её вспыхнули, когда она подумала о возможной причине, по которой он отказывается от плаща. – Вы думаете, он мне самой очень нужен? Да не нужен он мне. У меня – миллион дождевых плащей. У меня – полная кладовая дождевых плащей. Я каждый день могу надевать какой-нибудь новый. Вы меня не обкрадываете.
