Мешковский подошел к майору и коротко рассказал о том, что услышал. Стоявший рядом с ними молодой мужчина ухмыльнулся и процедил сквозь зубы:
— Нарывался, вот и получил…
Мешковский бросил на него такой взгляд, что тот поспешил скрыться в толпе.
Возвращались в подавленном состоянии. Когда показались корпуса училища, майор заговорил первым:
— Ленин учил нас, что имущий класс будет упорно защищать свою власть. Без жертв тут не обойтись.
Мешковский вздохнул:
— Сколько еще погибнет хороших людей!
Баймагомет повернулся к нему, сказал раздумчиво:
— Нити всех этих убийств, диверсий и саботажа ведут к столицам главных капиталистических держав — Вашингтону, Лондону, Парижу. Оттуда поступают указания. У нас было так же. Капиталисты, сидя в безопасном месте, только дергали за ниточки, а глупые, ослепленные ненавистью марионетки убивали лучших сынов своего народа.
Они шли по сбегавшей вниз, к училищу, тропинке. В лицо дул теплый осенний ветерок, уносивший с собой паутинки бабьего лета.
Майор заключил свою мысль:
— Убийствами не остановить хода истории. Как раньше, так и сейчас все попытки врагов обречены на провал. Что они собой представляют? Это же паразиты на теле народа! Придет им конец! Как говорил Маяковский: «…день твой последний приходит, буржуй!»
X
Курсанты были заняты тем, что обычно делали по субботам: ходили в баню, в парикмахерскую, убирали помещение батареи. Мешковский до позднего вечера просидел в зале артиллерийской техники, настойчиво проводя в жизнь свое решение — тщательно изучить матчасть пушки. Затем более двух часов у него ушло на поверку взвода. Домой вернулся лишь около девяти.
Дверь ему открыла Беата. На ней было то же платье, в котором она очаровала Мешковского в первый вечер. Она, по-видимому, ждала его. Но, к своему удивлению, увидев эту женщину, он не испытал, как прежде, волнующего чувства.
Поздоровался и, получив приглашение поужинать вместе, направился в свою комнату — привести себя в порядок. Долго искал свежий подворотничок, затерявшийся среди белья.
Стоя перед зеркалом, вдруг насторожился. Отложив подворотничок, еще раз осмотрел свои вещи. Подозрение перешло в уверенность. «Так и есть, — подумал с раздражением, — сперва предлагала купить пистолет, а теперь взяла и стащила. Но этот номер у нее не пройдет. Я заставлю ее вернуть, если даже придется применить силу. И за каким только чертом он ей нужен?»
Накинув мундир, подпоручник направился в гостиную. В коридоре второпях застегнул пуговицы.
— Наконец-то! — увидев его, обрадовалась Беата.
Он резко оборвал ее:
— Ты взяла пистолет?
— Какой еще пистолет? — удивленно спросила она.
Когда он подошел к ней вплотную, она увидела, как изменилось его лицо.
— Не притворяйся и не кривляйся, Отдай пистолет, — сказал он неестественно спокойным голосом. — Я знаю, это ты взяла его.
Беата быстро сменила тактику. Она стала веселой, в смеющихся глазах появилось озорство. Пренебрежительным тоном спросила:
— А если и я взяла, то что? Говорила же тебе, что он мне нужен.
— Отдай! — сухо потребовал он.
— Не можешь мне уступить?
— Отдай! — повторил Мешковский.
— Он мне нужен, понимаешь?
— Зачем? Чтобы стрелять в нас из-за угла? — бросил он с яростью.
От этих слов Беата сразу стала серьезной.
— Эх ты, дурачок! — прошипела она. — Тебя, вижу, там здорово обработали. А я-то думала, из тебя выйдет толк…
— Верни пистолет, и закончим эту комедию. — Усилием воли он старался сохранить спокойствие.
Однако Беата еще не поняла, что Мешковский еле сдерживает себя. Рассмеявшись, издевательским, пренебрежительным тоном она бросила:
— И не подумаю! А что ты можешь со мной сделать?
Он посмотрел на часы и сухо заявил:
— Даю тебе пять минут. После этого я уйду и вернусь уже не один, а с теми, кто сумеет найти и отобрать у тебя пистолет…
Мешковский обошел оторопевшую Беату и направился в свою комнату. Закрыв за собой дверь, брезгливо поморщился, подумав: «Как-то по-глупому все вышло. Что я могу с ней сделать, если она не вернет? Не найти мне на нее никакой управы…»
Мешковский и не собирался что-либо предпринимать. Не предполагал и того, что Беата воспримет его угрозу всерьез. В тот момент, когда он уже смирился с потерей пистолета, в комнату вошла Беата.
Подпоручник еще не видел такого выражения на ее лице. Она швырнула на стол пистолет и сказала:
— Будьте добры покинуть мой дом, причем немедленно. Я привыкла иметь дело с честными людьми, а не с доносчиками.
— Я как раз собирался это сделать, — ответил он. — Будьте добры, посчитайте, пожалуйста, сколько я вам должен за все услуги.
На лице Беаты вспыхнул яркий румянец. Она открыла рот, пытаясь что-то сказать, но резко повернулась и выбежала из комнаты. Уже за дверью крикнула со злостью:
— Хам! Невежа!
Мешковский облегченно вздохнул. Теперь эта сцена показалась ему смешной. К свому удивлению, он почувствовал, что разрыв с Беатой ничуть не огорчил его. Быстро собрал вещи и направился к выходу.
Проходя мимо гостиной, приоткрыл дверь и спросил:
— Я вам больше ничего не должен?
— Нет, — ответила Беата, сидевшая, как обычно, у печки в углу комнаты.
«Слава богу, — думал, шагая по улице, Мешковский. — Она и так уже действовала мне на нервы. Такие женщины не по мне, Брыла оказался прав. Он выиграл пари».
У самого училища он столкнулся с Романовым. Увидев Мешковского с чемоданом, тот спросил:
— Что, переезжаете?
— Да. Иду спать в батарею.
— Хозяйка, что ли, выгнала?
— Угадали, — улыбнулся Мешковский.
— Зачем ночевать в батарее, пойдемте-ка ко мне, — предложил Романов. — Я живу вместе с Виноградовым, он сегодня дежурит. Можете занять его кровать.
Мешковский охотно согласился. Романов жил неподалеку, и через несколько минут они были уже дома. Комната была обставлена по-спартански. Единственным ее украшением была фотография, прикрепленная над кроватью Романова. На ней была изображена улыбающаяся молодая женщина с безмятежным выражением лица. На руках она держала маленькую девочку.
Заметив, что Мешковский с интересом разглядывает фотографию, Романов сказал:
— Это мои жена и дочка.
