VII
В подъезде Смельчак стряхивает снег с шинели и шапки, затем не спеша поднимается на третий этаж.
Дверь ему открывает Беата и молча впускает в прихожую.
— Ты одна? — спрашивает майор.
— Да.
Смельчак, не дожидаясь приглашения, раздевается.
— Шинель и шапку убери с глаз долой… Пусть здесь не висят, — распоряжается он.
Хозяйка, забрав вещи, исчезает в чулане. Смельчак проходит в гостиную. Вытирает платком влажное от растаявшего снега лицо.
Когда Беата возвращается, гость уже сидит на диване. Услышав шаги, поднимает глаза.
— Придет? — спрашивает он.
— Должен быть минут через пятнадцать…
Женщина стоит посредине комнаты, освещенная мягким светом лампы под абажуром. Смельчак молча смотрит на нее. От этого взгляда голос Беаты звучит неестественно.
— Ну и как? Ты доволен мной?
Майор встает и подходит к ней. Они почти одного роста. Смотрит ей прямо в глаза.
— Ловко у тебя все вышло…
— Правда? — В ее голосе слышны радостные нотки.
— Когда он придет, оставь нас одних. И не забудь про патефон, поставь на полную громкость…
— А это зачем?
Он делает вид, что не расслышал вопроса, и обнимает Беату за талию. Женщина выскальзывает из его объятий. Но Смельчак не уступает.
— Ну! Будь паинькой… Я принес кое-что для тебя. Красивая вещица? — В его руке поблескивает какой-то небольшой предмет.
Лицо Беаты проясняется. Смельчак возвращается на прежнее место и небрежно бросает на столик браслет.
— Это тебе за работу… И чтобы была со мной поласковее…
Беата жадно рассматривает поблескивающее красными, словно капли крови, камнями украшение. Но слова, которые она слышит в следующий момент, поражают ее:
— Если вдруг с ним возникнут какие-то осложнения, придется… Ну, ты понимаешь… Тогда получишь от меня еще кое-что…
— Не собираешься ли ты…
Тот пожимает плечами. Беата, уже не владея собой, чуть ли не кричит:
— Только не здесь, не у меня!
Смельчак брезгливо морщится:
— Не будь истеричкой. Может, обойдемся и без этого. Думаю, что мы договоримся.
Беседу прерывает звонок. Беата бежит к двери. Открывает. Из коридора доносится визгливый голос Чарковского:
— Это что еще за рандеву? Снова воспылала ко мне любовью?
Чарковский входит в гостиную, но, увидев Смельчака, застывает на месте.
— Это ты? Что за сюрприз?..
— Да, я приказал вызвать тебя, — холодно объясняет Смельчак. — Присаживайся, потолкуем…
— Если ты опять за свое…
Смельчак не дает ему договорить. Смотрит на побледневшую Беату.
— Оставь нас одних…
Чарковский садится в глубокое кресло и лениво рассматривает свои ногти.
— Не трать время попусту…
— Слушай, Чарковский, — перебивает его Смельчак, — давай-ка раз и навсегда покончим с игрой в кошки-мышки. Ты нам сейчас очень нужен.
— Но я не желаю иметь с вами ничего общего, — протестует Дада. На его лице появляется выражение бессилия, страха и гнева.
— Это не имеет значения! Ты нам нужен — поэтому вопрос решен!
— Вам мало того, что я молчу? Я и так рискую! — В голосе Чарковского звучат истеричные нотки. — Вам не удастся меня принудить! Понимаешь? Не удастся… Я не хочу сотрудничать с вами!
— Боишься? — презрительно спрашивает Смельчак.
— Да, боюсь. Не хочу погибать из-за ваших дурацких амбиций. Я с вами порвал окончательно и бесповоротно.
— Это тебе только кажется… Ну, хватит торговаться. Ты должен понять, что мы держали тебя в резерве, не трогали, пока могли обойтись. Но сейчас настал момент, когда ты нам нужен. Вот так… Или — или…
— Это что, угроза?
— Кому? Тебе? — морщится Смельчак. — Мы не угрожаем, я только повторяю: или — или…
— Что это значит?
— Или сделаешь то, что тебе приказывают…
— Или?
— Чего спрашивать? Сам можешь догадаться…
Дада хочет встать, но его останавливает властный жест Смельчака. Пока он продолжает говорить дружеским тоном:
— Даю тебе пять минут на размышление…
Смельчак встает и, засунув руки в карманы, начинает расхаживать по комнате, словно позабыв о присутствии Чарковского.
Дада нервно кусает губы, сжимает кулаки так, что пальцы трещат в суставах. На его лице можно прочитать то страх, то гнев, то ненависть. Наконец он взрывается:
— Нет! Не хочу, не хочу! Вам не удастся заставить меня! Я сыт этим по горло! Хочу жить!!!
— Успокойся, — говорит Смельчак. — Успокойся и прими к сведению, что у тебя осталась всего минута…
— А если не соглашусь?
— Ты ведь знаешь, как мы поступаем с предателями.
— Запугиваешь?.. Не верю! — Чарковский берет себя в руки. — Не боюсь я ваших угроз…
В соседней комнате тенор надрывно заводит песню о Розамунде. Дада бросает взгляд на дверь и бледнеет.
— Ну? Решай…
В словах Смельчака звучит какая-то новая нота, от которой Чарковский буквально обмяк в кресле. Нервы его сдают. Он почти беззвучно шевелит губами:
— Чего вы хотите от меня? Что я должен сделать?..
Смельчак расхохотался.
— Ну и к чему было городить весь этот огород? — язвительно говорит он, усаживаясь рядом с Чарковским. Спокойно достает сигареты, угощает Даду и закуривает сам. — Послушай, Чарковский. Если ты окажешься подлецом, то в тот же день отправишься к ангелочкам! Учти это! Ты ведь порядочная свинья, от тебя можно всего ожидать!
— Что я должен сделать? — повторяет Чарковский, жадно затягиваясь дымом.
— Поможешь провести нам одну операцию. А потом катись на все четыре стороны. Сможешь уйти в лес, хотя для этого ты не годишься. Чересчур нежный. Если пожелаешь отправиться за границу, снабдим тебя документами. Организуем даже переброску через линию фронта. Сам выбирай…
