На другое утро мы взобрались на гору, где жили родные самой старшей из жен Фузиве. Они называли себя тетехейтери. Их было всего несколько мужчин с женами. Они когда-то отделились от патанаветери. Жили они в горной долине, и добраться к ним можно было лишь по труднопроходимой тропе. Мы остановились возле маленького, очень чистого игарапе, а несколько воинов пошли предупредить хозяев. Хозяева велели нам поскорее идти в шапуно. Мы все помылись в реке, но краситься не стали.
Шапуно тетехейтери было круглым, и часть его пустовала. Фузиве спросил у нас: «Хотите соорудить тапири либо будете жить в шапуно?» Я ответила: «Не знаю». Старшая из жен сказала мне: «Вот что, мы с тобой останемся здесь, а остальные жены пусть живут в тапири. Все равно от них мало толку». Она позвала Фузиве и сказала ему: «Я и Напаньума будем жить здесь с моими братьями. А ты построй три тапири и оставайся с остальными женами. За нас не бойся, ничего с нами не случится». Я снова ждала ребенка, и у меня уже был большой живот. Но я вместе со старшей женой Фузиве каждый день ходила в лес и на расчистку и собирала пупунье и уруку.
У тетехейтери умерла девочка, и теперь они толкли кости для реахо. Я впервые увидела, как толкут кости в большой скорлупе ореха пара[39].
Фузиве спросил у тетехейтери, есть ли тут место, пригодное, чтобы расчистить его для плантации. Старший из них ответил: «Да, совсем близко от горы». «Нет, здесь рядом мне не годится,— сказал Фузиве.— Остальные намоетери снова захотят объединиться, а я больше не хочу». Спустя несколько дней тушауа тетехейтери вместе с несколькими мужчинами показали нам место для плантации. Оно было далеко от шапуно, на опушке леса. Фузиве и другие мужчины свалили большие деревья, срубили деревья поменьше и с помощью тетехейтери расчистили участок. Дней восемь спустя все вернулись в шапуно. Фузиве сказал: «Дайте мне банановые побеги, а то у нас ничего нет».
Мы, женщины, вместе с мужчинами сразу же отправились на плантацию тетехейтери выкапывать банановые побеги. В корзине их умещалось довольно много, но и весили они немало. Нести их через горы было очень тяжело. Фузиве говорил мне: «Ничего, потерпи. У нас есть сын. Пусть, когда он вырастет, живет отдельно от гнаминаветери и пишиаансетери». Чтобы не упасть, я при ходьбе опиралась на две палки. Фузиве нес на спине огромную корзину, которую и двум мужчинам поднять не под силу. От расчистки тетехейтери до нашей было три дня пути.
Мы еще не раз проделали этот путь — принесли корни ухины, семена табака и хлопка, побеги маниоки и тростника для стрел. За это время мы протоптали к расчистке широкую тропу. Посадили мы и пальму пупунье. Перед этим индейцы зачищают на камне семена пальмы до тех пор, пока они не становятся совсем гладкими в том месте, где есть крохотная дырочка, из которой появляется побег. Индейцы говорят, что тогда пальма будет без колючек. Старуха — мать Фузиве рассказала мне, что впервые пупунье индейцам показала птица аньакоремасики. От нее они узнали, что плоды этой пальмы съедобные.
Однажды вечером тушауа сказал: «Попробую убить крокодила». Возле игарапе было много крокодильих следов. Фузиве вместе с братом отправились на охоту и подстрелили птицу мутум и крокодила. Крокодил был такой большой, что пришлось его разрубить — целиком его даже Фузиве донести не мог. Фузиве велел женщинам поджарить крокодила, и потом мы устроили настоящий пир. Женщины могут жарить и варить мясо птиц, рыб и крокодилов. Мясо крупных животных готовят только мужчины. Возле расчищенного нами от леса участка мы построили шапуно и стали там жить.
КАРИОНА
В тот же год у меня родился второй сын. Его я тоже родила в лесу. Там я и оставила детское место и пуповину. А когда вернулась за ними, то уже не нашла. Может, их тем временем съел какой-нибудь зверь. Индейцы обычно вешают пуповину на ветку пальмы пупунье.
Когда Фузиве увидел младенца, он сказал: «Глаза у него большие, как у Карионы. Его имя будет Кариона». Так индейцы зовут красивую птицу с большими глазами.
Примерно в это же время началась страшная эпидемия. Фузиве не велел мне выносить малыша на солнце — говорил, что в сильную жару духи солнца похищают младенцев. На плантацию мы ходили рано утром. «Когда солнце стоит высоко в небе, оно очень злое, потому оно и печет так сильно»,— объяснял муж. Вечером он не разрешал моему старшему сыну играть на площадке, потому что дух ночи — черный титири мог его украсть. Фузиве знал все пути ночи, луны и солнца.
Мой первенец тоже заболел и был при смерти. Старые колдуны — шапори стали искать тень сына. Они надышались эпены, легли на землю, прислушались и сказали: «Мы ничего не слышим, значит, амахини[40] его не похитили!» Потом они стали на корточки и поползли по тропинке. Первым полз Фузиве, немного спустя он громко объявил: «Эта тропа ведет к белым. Видите, никаких следов нет. Я пойду первым, потому что я знаю пути солнца, ночи, луны, титири, белых, амахини».
Он полз дальше и потом говорил: «Эта тропа ведет к амахини, но и тут нет никаких следов. А здесь, на лунной тропе, следы очень старые. Смотрите, на тропе саматари видны следы! Они влезли на крышу шапуно и спрятались вот здесь. Смотрите, тут следы двух хекура саматари». Шапори смотрели и подтверждали: «Верно, вон тут они повернули назад». Так Фузиве и шапори обошли на корточках шапуно, и потом Фузиве сказал: «Его украли хекура солнца! Малыш плачет там, наверху. Солнце спрятало его у себя, ему жарко, поэтому он и плачет. Попробуем его отнять».
Фузиве был великий шаман, и он знал все тайны.
После этого шапори и Фузиве снова как следует надышались эпены и сказали: «Вот теперь мы можем подняться к солнцу и не сгореть!» Они стали бегать по площадке. Фузиве шел впереди и говорил: «Не бегите! Идите следом за мной! Я поднимаюсь к солнцу». Когда индейцы сильно надышатся эпены, они верят, что и в самом деле взлетают в воздух. Вдруг один из колдунов закричал: «Солнце прожгло мне глаз!» Он заметался по площадке и свалился на землю. Другой держался руками за ствол дерева и стонал: «уа, уа», потом опустил руки и тоже рухнул на землю. Индейцы сказали, что солнце дунуло на него огнем и он сгорел. Один за другим шапори без чувств валились оземь. Лишь Фузиве уходил все дальше и не падал. Наконец он сказал: «Ты, солнце, всех сжигаешь, но все равно я проник в твое шапуно. Ты похитило моего сына, и теперь я пришел его забрать». И он с корзиной на руке побежал к моему больному сыну.
Он отсасывал губами болезнь из горла сына и громко пел: «Маньебиритаве, хекура птицы тукана, приди и притронься к горлу сына, чтобы оно опять стало влажным. А ты, красавица преньума, дочь хекура жабы, сядь рядом и своими маленькими холодными руками охлади кожу моего сына. Я пришла, меня зовут преньума, мое лицо все в красивых цветных полосках. Я живу у реки и по утрам пою: «прик, прик, прик»,— так приговаривал Фузиве, обливая сына невидимой водой всемогущих хекура,— а теперь, пританцовывая, подходит красивая хасубуриньума[41]. Всю ночь она будет сидеть возле больного, чтобы успокоить боль. Вот идет маньебиритаве, в пакетике из листьев она несет зелье от болезни, зелье великих хекура. Она намажет сына этим зельем, и он снова станет здоровым. А ты, иньамариве (хекура ленивцев), слишком медлителен, твоя ленивая, вялая рука не сумеет схватить болезнь. Уходи, не мешай». Фузиве передохнул и снова запел: «Я хехериве — хекура летучей мыши. Я прилетела, чтобы укусить болезнь и вытащить ее из тела. Своими крыльями я отгоню болезнь. Когда я была человеком, я любила свою свекровь, и в наказание хекура превратили меня в летучую мышь». Потом Фузиве стал потихоньку отходить от больного, громко повторяя: «Останься с ним, преньума, останься с ним, хасубуриньума. Не дайте болезни вернуться».
Сыну и в самом деле стало много лучше. Потом еще многие заболели и умерли. Индейцы говорили, что эти люди умирали не потому, что была похищена душа — нохотипе. Виновником смерти был шавара — вакеши, бледное существо, которое проникало в тело больного и убивало его хекура.
Помнится, я сидела рядом с Фузиве под пальмой бакабе[42], когда вдалеке послышалось: «Э... ээййй...» Фузиве сказал: «Не отвечай, это кричит лихорадка, мать болезни. Она увидела много человеческих следов сразу и не знает, куда ей идти. Потому она и кричит. Если ты отзовешься, она придет к тебе. Сегодня ночью мне приснились белые. Все они были одетые. Они подбрасывали в очаг сучья, из трубы валил зловонный дым и летел к нам. Когда белые раздеваются, они
