я сразу подумала, ведь тогда никто и никогда не узнает, что у тебя есть сестра-двойняшка.
Ла Бруха тряхнула головой.
– Так как же вы все-таки узнали это, сеньор?
– Волею случая, – повторил он. – Я же вам уже сказал. Это не очень важно. Скажите мне, а что сказал епископ, когда Ньевес ему сказала, что хочет стать отшельницей?
Ла Бруха засмеялась. Это было сипловатое хихиканье.
– Епископ выслушал ее, кивнул головой и сделал все в точности так, как она ему сказала.
И Майкл и Ла Бруха некоторое время сидели молча.
– Вам известно, что стало с Нурьей?
Старуха пожала плечами.
– Разное люди болтают. Правда это или нет, та самая эта Нурья или не она? – Я этого не ведаю, сеньор. Есть такие вещи, сеньор, про которые лучше вообще не знать.
Майкл встал, и она тоже поднялась. Ее седенькая головка едва доходила ему до плеча. Кэррен наклонился и поцеловал ее в обе щеки.
– Спасибо, донья Долорес. Вы мне очень помогли. И я никому не скажу, что я знаю и откуда.
– Меня никто не называл Долорес с самого детства, – прошептала пораженная женщина. – Я знаю – вы хороший человек, сеньор. Я чую в вас доброту. И опасность. Остерегайтесь, сеньор. Я знаю, что вам надо очень сильно остерегаться.
16
В это летнее утро Риджент-парк был прекрасен. Было солнечно, летние цветы заполняли здесь буквально все. Расположенные на клумбах строго симметрично эти, яркие фрагменты причудливой мозаики демонстрировали буйство красок на фоне сочной зелени безупречно подстриженного ковра травы.
– Люблю ноготки, – призналась Лила.
– В таком виде, как они растут здесь, я их терпеть не могу, – Шэррик указал тростью с золотым набалдашником на клумбу, где росли ноготки и ярко-красные циннии в окружении лобелий. – Природа не должна быть втиснута в какие-то строгие геометрические формы и задыхаться от чуждой ей симметрии.
– У тебя вкус на редкость, ты предпочитаешь орхидеи или страстоцвет.
– Почему? Самые непритязательные цветы, если к ним относиться с уважением, выглядят чудесно.
В тени большого орехового дерева стояла незанятая скамейка. Лила, взяв лорда Шэррика под руку, подвела его к ней.
– Может быть, присядем? Чтобы не отставать от тебя, мне необходимо превратиться в деревенскую жительницу – олицетворение благоразумия, спокойствия и уравновешенности.
Усевшись, Лила вытянула вперед ногу и стала любоваться лакированным носком своих элегантных туфель. Шэррик увидел, как из-под ее роскошного туалета показалась обтянутая светлым шелком лодыжка и почувствовал волну желания. В присутствии этой женщины он неизменно становился на двадцать, а то и на тридцать лет моложе.
– Ты мне нравишься такая, как есть, – в его голосе зазвучала мечтательность. – Жизнь в деревне… В Глэнкри, например. Это очень красивое место. Изумительное, Лила. Лучше места я не знаю.
Она поняла, что скрывалось за этими словами и ей не хотелось ничем выдавать ту радость, которая охватила ее, стоило ей услышать его слова.
– Я верю, Шэррик, – она старалась говорить непринужденно. – Верю. Может быть когда-нибудь…
– Не когда-нибудь, а очень скоро.
Оба сидели, скрывая друг от друга нахлынувшие на них, не соответствовавшие моменту, чувства. Было жарко, Лила обмахивалась маленьким веером, который она захватила с собой. Шэррик сидел, возложив свою больную ногу на здоровую, облокотившись о спинку и поставив рядом трость.
– Как странно, все же как жарко может быть так далеко на севере, в этом северном Лондоне, – недоумевал он.
– Да, – отозвалась она. И потом, после долгой паузы: – Мне кажется, что и ты, и я пытаемся обойти какую-то неприятную тему разговора. Фергус, я не права? Что случилось?
– Почему что-то должно случиться? По-моему, все идет в полном соответствии с задуманным тобою планом. Разве нет?
– Мне тоже так кажется. И еще кажется, что ты меня хочешь о чем-то спросить или что-то мне сообщить.
– Кое-что я хочу тебе сообщить, ты права. Франсиско решил отойти от дел. Он не выдержал. И причем, все произошло именно так, как и предрекала твоя золовка. Двое суток назад он отстучал в Лондон телеграмму, в которой умолял прислать кого-нибудь в Кордову ему на замену.
– Фергус! Почему ты мне об этом сразу не сказал?
– Я пытался встретиться с тобой вчера, но ты отбилась от меня, сославшись на визиты к парикмахерам и портнихам.
– Но я не знала, что ты искал меня по этому поводу. Ты ведь ничего не сказал… – она замолчала.
