Шэррик все еще сомневался в ее способностях, делал он это, скорее, для очистки совести, эту недоверчивость она в нем и любила и ненавидела.

– Как на это реагировал Норман и остальные? Тебе что-нибудь известно?

– Внешне Норман оставался таким же хладнокровным, как и всегда. Остальные сновали туда-сюда в отчаянье заламывая руки и ожидая указании от него.

Лила коротко усмехнулась.

– Извини, я не к тому. Не могу удержаться, представляю себе, как этот несчастный Франсиско отбивался от тучи этих обезумевших баб, одновременно пожелавших выгрести все свои песеты из банка.

– Добавь к этому еще и русских. Как ты думаешь, он расстроился по поводу изъятия ими золота из банка в Кордове? – сыронизировал лорд.

– Ничего себе расстроился! Да он рассудка лишился от этого. Но добили его, несомненно, женщины. Еще Хуан Луис смог бы с ними справиться, в это я могу поверить, а вот Франсиско…

– Сколько же ты на него натравила этих женщин? Пятьдесят?

– Да, около того. Я послала двадцати разным сеньорам по телеграмме с сообщением о том, что бал состоится двадцать шестого. Это был шифр – они знали, что от этого числа следует отнять двадцать и получить искомую дату.

– Таким образом, в этот день, а именно шестого, все до единой они должны были явиться в банк и затребовать свои деньги?

– Да, и, кроме того, каждая из них должна была рассказать об этом своей приятельнице, а та, в свою очередь, еще кому-нибудь. Представляешь? Что мол, у «Банко Мендоза» трудности, может случиться так, что вы, дескать, своих денег не увидите и так далее.

– Как ты считаешь, некоторые из этих сеньор могли убедить своих мужей поступить так же? Ведь вклады их мужей, я думаю, побольше?

– Без сомнения, могли попытаться и, наверняка, поделились с ними своими опасениями. Но ты не знаешь мужчин-испанцев, Фергус. Они не очень склонны сразу сорваться с места и предпринимать какие- либо действия лишь потому, что какая-нибудь женщина что-то сказала. И они, если бы пожелали это проверить, сразу убедились бы в том, что все это женские сплетни. И нет никаких признаков того, что мужская часть вкладчиков последует за женской. Нет, я не думаю, что Кордова действительно охвачена паникой. Это всего лишь бабьи страсти. Правда, их оказалось достаточно, чтобы свалить Франсиско.

– Стало быть, ты защитила Кордову?

– Естественно. Зачем Майклу сталкиваться с такими сложностями, когда он возьмет на себя банк? Зачем рубить сук, на котором сидишь? Для чего окунаться по доброй воле в кризис?

– А как он вообще думает справляться с банком? – поинтересовался Шэррик, будто эта мысль лишь сейчас посетила его. – Если я не ошибаюсь, у него ведь нет никакого опыта банковской деятельности?

– Лишь только то, что я могла объяснить ему в последние годы. Ему приходилось быть в курсе всех моих операций, когда я имела дело с банками. Для него этого достаточно. Майкл ведь очень умен. Весь этот замысел с кофейными плантациями принадлежит целиком ему, это его идея.

– Очень умен, возможно. Это неудивительно, если имеешь такой пример перед глазами.

Шэррик протянул к ней руку и положил свою ладонь на ее.

– Однако он будет вынужден обратиться за помощью, дорогая моя.

– Ничего, осилит, – по ее тону чувствовалось, что она обороняется. – Майкл был рожден для того, чтобы стать у руля в Кордове – это его предназначение. Вот увидишь, он все освоит очень быстро.

Ей не хотелось продолжать разговор в таком русле.

– Что решил Норман с той самой телеграммой Франсиско?

– Он отправил туда своего Чарльза. Вчера вечером тот сел на поезд в Кале, а оттуда отправится в Испанию в персональном вагоне. По моим расчетам, он должен уже скоро прибыть в Кордову.

Лила подняла голову и внимательно посмотрела на него.

– Ты неплохо осведомлен о всех деталях. Я и не знала, что у тебя такие хорошие подходы к Мендоза.

– Это могло сильно осложниться после этого случая с Тимоти. Тебе ведь известно об этом происшествии?

Она кивнула.

– Да. Беатрис умудрилась дозвониться до меня и поведала мне эту историю. В Уэстлэйке нет телефона, так она нашла способ позвонить из какой-то близлежащей деревеньки.

Лила помолчала, Шэррик – тоже.

– Ты ожидаешь от меня крокодиловых слез, Фергус?

– Отнюдь. Ненавидеть ты мастерица, Лила Кэррен. Возможно, даже больше, чем мастерица.

– То есть?

– То есть, ты временами забываешь, кого тебе следует ненавидеть. Если у тебя под рукой не оказывается подходящего объекта для ненависти, ты тут же выбираешь другой.

– Я никак не могу понять, к чему ты клонишь, – она убрала свою руку.

Он увидел длинные ухоженные ногти, перстни, блеснувшие на солнце сквозь тончайшие ажурные перчатки.

Вы читаете Пламя возмездия
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату