убеждения, свой образ жизни, верю, что ты сделаешь это со всей страстью сердца. Потому что ты гордая молодая женщина, ты любишь свой дом, где родилась, любишь своего отца. Бреннен-Мэнор – твоя жизнь, Одри, – отец принялся пить чай, потом снова заговорил:
– Я подозреваю, ты намеревалась сообщить, что испытываешь к Ли Джеффризу не только дружеские чувства, – щеки девушки снова вспыхнули еще ярче. – Я не так глуп и не настолько стар, чтобы не понимать, что означает быть в твоем возрасте, Одри. Молодые женщины считают, что любовь может преодолеть все, но ты заблуждаешься. В стране назревают страшные события. Вам обоим лучше забыть о чувствах и остаться там, где живут ваши родные. Мне не хотелось бы, чтобы Ричард Поттер узнал о твоем увлечении. Он ничего не должен знать.
Одри еле сдерживала слезы.
– У нас не было ничего серьезного, потому что Ли не позволил бы себе вести себя так, – солгала она. – Я просто хотела рассказать вам, что он хороший человек.
Джозеф поднялся из-за стола, подошел к дочери.
– Тебе нужно чаще встречаться с Ричардом Поттером, – сказал он. – Ты уже достаточно взрослая для этого. Он прекрасный джентльмен, который умеет управлять плантацией. Именно такой человек соответствует женщине твоего положения. Он будет хорошо относиться к тебе. Ричард уже давно любит тебя, Одри. Он просто терпеливо ждет, когда ты повзрослеешь.
Он ободряюще похлопал девушку по плечу.
– Думаю, ты никогда не стала бы счастливой с янки. Ты сама все прекрасно понимаешь, верно?
«Как было бы хорошо, если бы вы были неправы».
– Да, папа.
– Ну а пока нельзя никуда отлучаться дальше Батон-Ружа. Если проклятый Авраам Линкольн станет президентом, нам придется очень плохо. Безопаснее оставаться дома, пока ситуация не нормализуется.
«Да, – печально подумала Одри, – отец, конечно же, прав. И Ли, несомненно, согласился бы с доводами отца.»
Она не могла не согласиться с отцом. Она очень любила его, несмотря на резкий характер. Он постоянно давал понять, что живет ради нее и Бреннен-Мэнор. Невозможно себе представить, чтобы он жил здесь один без нее, среди развесистых ив и плюща, обвивающего весь дом.
Все, что произошло в Коннектикуте, начинало казаться далеким сном, странным и удивительным до неправдоподобности. Она испытала любовь и близость с человеком, с которым не могла остаться навсегда. На этом их отношения должны закончиться. Ли будет жить своей жизнью, Одри – своей.
– Можно мне уйти? – спросила она. – Я сыта и не хочу пирога.
Джозеф удовлетворенно улыбнулся, довольный тем, что можно закончить разговор о Ли Джеффризе.
– Конечно. Ты, должно быть, очень устала. Иди наверх и хорошенько выспись. Утром ты проснешься в собственной комнате, такой привычной и знакомой. Ты поймешь, что твое место здесь. Только здесь. Нигде больше ты не сможешь быть счастливой.
Одри поцеловала отца в щеку и вышла. Надо было найти Тусси, чтобы девушка помогла распаковать вещи. Одри торопливо поднялась в комнату и закрыла дверь, решив пока не звать на помощь служанку. Она сама разберет багаж, чтобы вспомнить все…
В этом платье она была тогда на пляже. Платье, которое она надела для первого сольного концерта. А вот морские раковины. Ли собирал их для нее.
Да, она постарается ничего не забыть. Будет лелеять в душе милые сердцу воспоминания. Она привезла с собой ноты из библиотеки Энни Джеффриз. Их разрешил взять Эдмунд Джеффриз. Оперные арии она будет изучать самостоятельно. И вдруг Одри вспомнила, что забыла положить в бумаги песню, которую посвятила Ли. Она оставила ее в Мэпл-Шедоуз, в ящике письменного стола. В своей комнате… В комнате Ли. Рыдания подступали к горлу.
Может быть, Ли найдет ноты и текст? Или нет? Наверное, пройдет очень много времени, может быть, годы, прежде чем Ли вернется туда снова. Что он подумает, обнаружив песню? Вероятно, он к тому времени забудет ее? У нее не было возможности спеть ему. Может случиться так, что листки с текстом так и останутся лежать забытые, никому не нужные… Как их короткая любовь. Эта мысль болью отдалась в сердце. Одри уже не пыталась сдерживать слез. Легла поперек кровати и дала слезам волю.
Джозеф Бреннен снова сел за стол и сурово взглянул на сына.
– Возможно, вы стали друзьями с этим Ли Джеффризом, но я хочу, чтобы ты больше не поддерживал с ним отношений. Никаких контактов, ты меня понял? Никаких писем, ничего, что могло бы побудить этого человека возобновить дружбу с твоей сестрой.
Джой с трудом проглотил кусок пирога.
– Н-но я обещал Л-ли, что б-буду…
– Никаких писем! Или тебе не понятно? Джой знал, что сейчас возражать Джозефу Бреннену невозможно.
– Да, с-сэр.
Джозеф выпил еще чаю, настроение оставалось мрачным.
– Я не позволю какому-то янки увезти Одри из Бреннен-Мэнор.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
