Одри наигранно улыбнулась.
– Да, – она взглянула на отца. – Думаю, вам следует отправиться сегодня, папа. Авраам Линкольн выдвинут кандидатом в президенты. Нам необходимо как можно быстрее собрать силы, чтобы выдвинуть своего кандидата от Демократической партии. Все уважают вас с Ричардом, – она взглянула на Ричарда, и у Лины было ощущение, что девушка совершенно не уважает Ричарда Поттера. – Когда вы уедете, мне не будет скучно, потому что я буду дома. Конечно, если вы задержитесь надолго, я буду скучать.
Боль в душе, которая не отпускала ее все дни, проведенные наедине с мужем, стала сильнее оттого, что приходится лгать. Сколько времени она сможет обманывать окружающих, спасая свою честь, честь отца и брата? Ричард приблизился к ней, наклонился и поцеловал в щеку, на которой слегка просматривался синяк.
– Я буду скучать по тебе, моя милая. С нетерпением буду ожидать, когда смогу снова увидеть мою прекрасную жену. Надеюсь, все быстро успокоится и мы изберем президентом человека, защищающего права рабовладельцев. Тогда мы с тобой совершим путешествие в Европу, как я и обещал. А пока меня не будет, ты должна подготовиться к котильону[2], который мы устроим прямо здесь, в Бреннен-Мэнор. Это будет еще один прием в честь новобрачных. Ты даже можешь пригласить своих любимых негров, они могут посмотреть на бал с веранды. Пригласи всех, кто живет поблизости.
«Как ты смеешь так насмехаться надо мной?»– подумала Одри с горечью и гневом. Он хорошо понимал, что она должна изображать счастливую и довольную судьбой жену и как трудно ей играть роль.
И Европа! Она и представить себе не могла худшего кошмара, чем тот, который ее ожидает. Провести с ним наедине целые недели на корабле и в чужих странах, вдали от Джоя, отца и Бреннен-Мэнор!
Возможно, она сможет забеременеть раньше, и они никуда не поедут?
Мужчины вошли в дом, негры следом занесли багаж Одри. Джой тоже направился в дом, надеясь послушать разговоры о политике. Ему хотелось, чтобы отец взял его в Новый Орлеан. Но Джой прекрасно знал, что отец не захочет взять его. Джозефу Бреннену будет неприятно, если знакомые услышат, что его сын заикается. Как хорошо, что вернулась Одри. Он жил своим внутренним миром и ему было очень трудно без сестры.
Одри остановилась на веранде, наслаждаясь каждым мгновением в родном доме. Попросила, чтобы Тусси приготовила ванну. Как замечательно будет погрузиться в ванну одной, без Ричарда, который следил за каждым движением, настаивая на том, чтобы самому купать ее. Ни на минуту Одри не оставалась одна. Исключение составляло то время, когда ей был необходим ночной горшок. Ричард унижал и оскорблял ее при каждом удобном случае. Надо постараться сделать так, чтобы Тусси не присутствовала, когда хозяйка будет принимать ванну. Служанка не должна увидеть кровоподтеки на теле Одри. Синяки были поставлены человеком, который знал, как лучше сделать, чтобы они пришлись на прикрытые одеждой места.
Одри не сомневалась, что он научился этому, насилуя негритянских девушек, которых затаскивал к себе в постель. Интересно, испытывал ли он хоть какие-то чувства к детям-мулатам, чьим отцом оказался? Ужас перед тем, что Ричард делает с ней, усиливался боязнью заболеть какой-нибудь страшной болезнью. Элеонор однажды рассказывала, что мужчины, которые спят с разными женщинами, заболевают болезнями, которые убивают как мужчину, так и женщину. А перед смертью больные люди обычно сходят с ума.
Может быть, Ричард уже начал сходить с ума?.. Не поэтому ли он так ведет себя? Неужели она тоже сойдет с ума? Одри содрогнулась и взглянула на Лину.
– Как хорошо быть снова дома, Лина. Как чувствовал себя отец?
Лина понимающе рассматривала ее.
– Ты никогда не умела врать, Одри Бреннен Поттер. Что-то не так. Что сделал этот человек с тобой?
Одри отвела глаза в сторону, сожалея, что Лина слишком хорошо знает ее.
– Он мой муж. Что сделано, то сделано.
– У твоего отца достаточно власти, чтобы все изменить, если будет необходимо. Для него нет никого важнее, чем ты, Одри. Если этот человек плохо обращается с тобой, отец должен знать об этом.
Одри покачала головой.
– Но не в данном случае. Если он узнает всю правду, это убьет его.
Лина нахмурилась.
– А в чем заключается правда, девочка?
Молодая женщина посмотрела негритянке в глаза.
– Я уже далеко не ребенок, Лина. Ричард убедился в этом, – глаза ее наполнились слезами. – Лина, не твое дело вмешиваться в личную жизнь тех, кому ты принадлежишь.
«Помоги мне, Лина!»– хотелось закричать ей. Но разве могла она рассказать женщине, какие гнусные вещи позволяет себе Ричард и как объяснить причину такого отношения? Тогда это не казалось ей чем-то гадким. Но Ричард сумел доказать ей, какая она на самом деле проститутка. Отец не должен об этом даже догадываться. Джой тоже. Даже слуги не должны знать, как бесстыдно она вела себя с Ли Джеффризом, какие гнусные, отвратительные вещи позволяет себе Ричард по отношению к ней.
– Не разговаривай со мной так, будто я обычная рабыня, – сказала Лина, гордо вздернув подбородок. – Тебе прекрасно известно, мисс Одри, что я люблю тебя, как свою родную дочь. Если я проявляю участие, это значит, что жалею тебя и хочу помочь.
Одри закрыла глаза.
– Если ты действительно любишь меня, не задавай никаких вопросов. И, пожалуйста, не говори ничего отцу, – она посмотрела в понимающие глаза Лины. – Я требую, чтобы ты молчала, Лина. Если ты меня любишь, оставь все, как есть. Если ты расскажешь отцу и он поднимет шум, для меня будет только хуже. Я жена Ричарда перед законом и Богом. Ничего уже не изменишь. Пожалуйста, помоги мне все пережить и не делай ничего, что разгневало бы моего мужа, иначе он навсегда увезет меня из Бреннен-Мэнор. Это единственное место, где я чувствую себя в безопасности. Ты понимаешь, Лина?
Лина нахмурилась, сочувствуя и жалея Одри.
