успехом найти себе приличного мужа. Но кузине для этого пришлось отправиться в Новый Орлеан, где мужчины совсем не знали ее.
Альберт поспешно вернулся домой, узнав о том, что янки готовятся к наступлению на город. Он хотел быть уверенным, что его отель в безопасности. Элеонор осталась в Батон-Руже, потому и приехала с матерью на похороны Ричарда. Из-за надвигающейся угрозы наступления янки почти все мужчины, знакомые Ричарда, были на войне, потому Одри устроила скромные похороны в Сай-пресс-Холлоу. Среди скорбящих были Джозеф Бреннен, а также Лина и Тусси. Одри не видела их уже несколько месяцев, ей очень хотелось броситься к ним, обнять, чтобы они успокоили, утешили ее, но гордость и все еще не прошедшее чувство обиды сдерживали ее.
Позади нее стояли Генриетта и Сонда, обе плакали. Вокруг могилы собрались несколько негров как из Бреннен-Мэнор, так и из Сайпресс-Холлоу. Но это, конечно, была небольшая часть рабов, которыми владел Ричард Поттер. Одри хорошо понимала, что большинство из них не испытывали к хозяину никакой любви и привязанности. Чувство тревоги царило как среди рабов, так и среди плантаторов. Наступали тяжелые времена, несколько рабов сбежали и их нигде не могли найти. Был убит очень богатый рабовладелец, и теперь все негры опасались за свою жизнь.
Марч Фредерик выследил и повесил Генри Гатер-са и нескольких его товарищей. Генриетта расска зала, что нескольких рабов жестоко выпороли. Из-за похорон у Одри совершенно не было времени узнать все подробности жестокой расправы, да она и не очень хотела выяснять их. Главной заботой была теперь сохранность собственной жизни. К счастью, посевная уже закончилась, но если негры разбегутся, кто будет убирать урожай в конце лета? Даже если хлопок удастся собрать, кому его можно будет продать? Янки перекрыли все выходы, а теперь блокировали залив. Одри казалось, что над плантацией нависла черная туча, готовая разразиться ураганом и все уничтожить.
Если бы не янки, Ричард, возможно, был бы жив, негры не убегали, Одри и ее отцу не грозило бы разорение в случае непродажи хлопка. У Джозефа Бреннена было в запасе достаточно денег, но на какое время их хватит? Ведь земли, строения, столько ртов, содержание поместья требуют огромных затрат. Хотя Одри наследовала состояние Ричарда, она понимала, что наступают тяжелые времена, и ей нужно научиться жить экономно.
Землю всегда можно продать, но Одри обещала Ричарду не делать этого, да и сама не хотела. За что же все сражаются, если не за землю? Да и кто купит сейчас такую большую плантацию, когда на Юге невесть что творится и невозможно быть уверенным, что рабство сохранится? Сколько понадобится денег, чтобы содержать в порядке землю, собрать урожай, если все рабы разбегутся?
Чувство вины, растерянность перед неизвестностью одолевали Одри. Она пыталась успокоиться, убедить себя, что невозможно решить все разом. Сегодня она должна думать только о том, что ее муж похоронен здесь, на лесистом холме неподалеку от дома в Сайпресс-Холлоу. Из Батон-Ружа на похороны приехал священник, но Одри почти не слышала, что он говорил.
Священник бросил горсть земли в могилу. Одри стала на колени, затянутой в перчатку рукой взяла немного земли и высыпала ее на крышку гроба.
– Я люблю тебя, Ричард, – тихо и бесстрастно сказала она, решив, что должна хотя бы на людях показать скорбь. Пора положить конец сплетням и пересудам, пусть все считают ее брак с Ричардом счастливым. Возможно, Бог накажет ее за ложь? Но она хотелалюбить своего мужа, хотя он растоптал все ее надежды. После того, как он обошелся с ней, было достаточно, что она его простила и сделала все, чтобы облегчить и скрасить умирающему последние дни. Она не отходила от его постели. Перед смертью жестокий и надменный Ричард Поттер вел себя словно перепуганный ребенок, цеплялся за Одри, говорил, что боится смерти. В последние мгновения жизни мужа сердце Одри оттаяло, она поняла и осознала, что их супружеская жизнь вполне могла быть счастливой. Она видела, что Ричард тоже понял все, и это было самым печальным.
Одри хотелось прильнуть к кому-нибудь хотя бы ненадолго. Она чувствовала себя одинокой, никому не нужной.
Когда закончились похороны, тетя Джанин пригласила всех в дом к столу, добавив, что приехавшие издалека могут остаться на ночь. Джозеф Бреннен подошел к дочери, попытался успокоить, утешить ее, но Одри холодно отстранилась. Если бы не настойчивость отца, она никогда бы не вышла замуж за Ричарда, ей не пришлось бы испытать столько боли и унижений.
– Одри, дорогая…
– Оставь меня, отец. Я хочу побыть одна. Лина присоединилась к Джозефу, выражая ей соболезнование, но Одри настояла, чтобы ее оставили одну. Джозеф вытер слезы и ушел вместе с гостями, а Одри осталась, побыла еще несколько минут у могилы, потом резко повернулась. Надо было возвращаться в дом. И только сейчас поняла, что находится здесь не одна. Перед ней стояла Тусси, гордо вздернув подбородок. Она печально смотрела на сестру. Одри знала, что Тусси понимает настоящую причину ее горести и скорби. Одри хотела пройти мимо, но Тусси коснулась ладонью ее руки, и Одри не решилась оттолкнуть девушку.
– Я ни в чем не виновата перед тобой, – резко сказала Тусси. – Ты не имеешь права ненавидеть меня так же, как ненавидишь отца или мою мать.
Одри приподняла вуаль и вытерла слезы.
– Я ни к кому не испытываю ненависти, Тусси. Теперь я не знаю, как ко всему отношусь.
– Скоро станет еще труднее и опаснее, мы все будем нуждаться в поддержке. Я скучаю без тебя, Одри.
Одри хотелось обнять девушку, но она никак не могла отделаться от чувства, что нельзя по-дружески обращаться с неграми, потому она сдержанно сказала:
– Извини, но пока что я не могу вернуться домой.
– Тебе нельзя возвращаться. Отец считает, что опасно оставаться и здесь, и в Бреннен-Мэнор. В негритянских поселках неспокойно. Ты была занята с Ричардом и, скорее всего, не знаешь, что случилось. Я уверена, что ты должна все знать.
Одри нахмурилась. Она видела глубокую печаль в глазах Тусси и хорошо понимала, что скорбь девушки вряд ли связана со смертью Ричарда Поттера.
– Чего же я еще не знаю, Тусеи? Тусси заговорила, еле сдерживая слезы:
– Марч Фредерик был разъярен, совершил несколько налетов на негритянские поселки здесь и в Бреннен-Мэнор. Я не сомневаюсь, что кое-кто из наших людей ведет себя отвратительно, может быть, они
