следили за жизнью аль-Азхара, подозревая духовный центр каирских мусульман в сотрудничестве с представителям стран Оси. 1 февраля 1942 года, в пору победоносного наступления нацистов в Северной Африке, студенты аль-Азхара перепугали британцев — они высыпали на каирские улицы, распевая: «Мы — солдаты Роммеля». Значимость мечети для Египта и всего мусульманского мира такова, что именно здесь выступил с речью Гамаль Абдель Насер в 1956 году, в разгар Суэцкого кризиса, и здесь же в 1989 году молился с египетским президентом Хосни Мубараком король Саудовской Аравии Фахд (эта совместная молитва ознаменовала собой возвращение Египта в «арабскую сферу» после десятилетней изоляции, вызванной соглашениями в Кэмп-Дэвиде[8]).
Сама мечеть несколько раз перестраивалась, хотя в целом по сей день соответствует тому проекту, который реализовывали Фатимиды. В сан — центральный двор — попадают через ворота XV века; над двором возвышаются три минарета, украшенных геометрическими узорами. Мрамор, которым выложен двор, слепит глаза на солнце, однако от него исходит благословенная прохлада. В тенистых аркадах расстелены ковры, чтобы правоверные могли помолиться, поесть, поговорить, поспать или спокойно почитать религиозные тексты. Мечеть представляет собой оазис тишины и покоя среди городской суеты, но уличный шум проникает внутрь, и от него сложно абстрагироваться. Щебет птиц и бесшумное вращение вентиляторов в молитвенных залах оказывает почти гипнотическое воздействие.
Третьим халифом династии Фатимидов — и, пожалуй, наиболее примечательным историческим деятелем той эпохи — был Хаким, взошедший на престол в 996 году, в возрасте 11 лет. Историк Десмонд Стюарт приводит в своей работе «Большой Каир: мать мира» немало колоритных преданий о жизни и деяниях этого халифа. Так, по преданию, пятнадцатилетний Хаким убил своего наставника, а затем и нескольких придворных; эти убийства, так сказать, задали тон его капризному, деспотичному и кровавому правлению. Халиф ненавидел едва ли не всех вокруг — евреев, христиан, женщин, собак, лживых купцов и любовников своей сестры — и принимал решительные меры к тому, чтобы чрезвычайно затруднить жизнь тем, кто имел несчастье вызвать его неудовольствие. (Он ненавидел даже изюм, поскольку верил, что из того можно приготовить вино, а однажды приказал сбросить в Нил все запасы каирского меда).
Евреев и христиан при Хакиме жестоко преследовали. По сообщению Стюарта, хотя мать халифа была христианкой, он повелел коптам, пожелавшим посетить публичные бани, носить тяжелые кресты, а также разрушил 30 000 христианских церквей в Святой Земле, в том числе церковь Гроба Господня в Иерусалиме. (Это событие стало одной из причин Первого крестового похода, предпринятого в конце XI столетия.) Хаким запретил изготовление женской обуви («Женщинам нечего делать на улицах»), а группу женщин, застигнутых в публичной бане, приказал сварить заживо. Собак он истреблял потому, что его раздражал их лай. Купцов, пойманных на обмане, отдавали в руки Масуди, нубийского раба халифа; на глазах Хакима Масуди насиловал провинившихся. Что касается сестры Хакима, то когда халиф узнал, что она развлекается со своими любовниками в Фустате, он повелел сжечь город дотла.
Несмотря на все это, халиф любил думать, что он близок к народу. Он имел обыкновение одеваться в простые одежды и ездить по городу на своем муле по кличке Луна. Однажды он заметил женщину, раздающую прохожим какие-то картинки, взял одну и увидел, что это карикатура на него самого. А женщина оказалась глухонемой нищенкой, подосланной врагами халифа.
Главным приверженцем Хакима был человек по имени Мухаммад аль-Дурзи, который верил, что душа Адама возродилась в Али, духовном вожде шиитов, затем перешла в Хакима, и что Хакиму предстоит стать новым мессией. Аль-Дурзи называл Хакима божеством, а халиф немного смягчил гонения на евреев и христиан и велел в проповедях заменять имя Аллаха своим. Это оказалось последней каплей: Каир восстал. Аль-Дурзи бежал в Ливанские горы, где основал секту хакимитов, или друзов (сегодня около 600 000 друзов проживают в Сирии, Ливане и Израиле). Хаким призвал духов Адама и Сулеймана (Соломона) и принялся казнить бунтовщиков десятками и сотнями. В городе вспыхнули пожары. Что точно случилось с Хакимом, остается загадкой. Копты верят, что ему явился Христос и он отринул мир и ушел в монахи. По другому преданию, халифа убили во время очередной ночной прогулки в холмах Мукаттам, и совершил это убийство местный житель, мстивший за погибших каирцев.
Впрочем, правление Хакима отмечено не только казнями и преследованиями. Халиф основал обсерваторию, библиотеку и один из первых научных институтов арабского мира. А мечеть аль-Хакима, расположенная поблизости от северных ворот города, сохранилась по сей день (правда, не в первоначальном виде, ее неоднократно перестраивали и реставрировали). Строить эту мечеть начал еще отец Хакима, халиф аль-Азиз; в ее очертаниях, монументальном главном входе и выступающем каменном портале ощущается влияние архитектуры Северной Африки. Внутри легко заметить следы капитальной перестройки, предпринятой шиитами-исмаилитами, считавшими себя потомками Хакима: они наделили мечеть медными светильниками, мраморными плитами двора и позолотили михраб, более того, восстановили сооружение после нескольких веков прозябания; в XII столетии в мечети держали пленных крестоносцев, а позднее Наполеон устроил в ней конюшню. От первоначальной мечети сохранились лишь минареты, основания которых укрепил после разрушительного землетрясения в начале XIV века султан Бейбарс. Фасад мечети выходит на живописную площадь, где торгуют с тележек чесноком, лимонами и луком; здесь стоит соответствующий запах и всегда шумно и многолюдно.
Городские ворота
В 1068 году, после военного мятежа и уничтожения ста тысяч книг в городской библиотеке, фатимидский халиф аль-Мустансир призвал прославленного армянского полководца Бадра аль-Джамали, чтобы тот навел порядок в городе. Аль-Джамали подавил мятеж, и за это халиф недальновидно назначил его великим визирем: «чужак» сосредоточил в своих руках абсолютную власть, и с этого момента начался закат фатимидского могущества.
Деятельность аль-Джамали — или аль-Гуйши, «военного», как прозвали его каирцы, — радикально преобразила город. Он построил крепостные стены и велел проделать в них трое ворот. По сей день гости Каира, проходящие под сводами одного из этих монументальных сооружений, сразу чувствуют, что попали в средневековый город. Стены определили границы Каира на многие века вперед; более того, они оказались первыми каменными укреплениями города — прежние были глинобитными.
Ворота в северной стене назывались Баб аль-Футух («Ворота завоевания») и Баб аль-Наср («Ворота побед»). Сегодня это два похожих на туннели входа в старый город, сквозь которые безостановочно течет поток тележек и автомобилей. Над воротами аль-Наср выбитое шиитское изречение, датируемое периодом Фатимидов: «Али — дитя Аллаха». Другие ворота, Баб аль-Футух, находятся по соседству с мечетью аль- Хакима; в них множество узких бойниц, чтобы лить на незваных гостей кипящее масло. В этих воротах имеется и тюрьма, в том числе помещение, где осужденных вешали (затем останки выбрасывали на площадь, где их разрывала на куски толпа). Некоторые из камней, пошедших на строительство этих ворот, доставили из Мемфиса, то есть они восходят к эпохе фараонов.
Городские ворота всегда ассоциировались с торжественными шествиями и праздниками. Сквозь них входили в город караваны паломников, возвращавшихся из Мекки. В Средние века, должно быть, возвращение обставлялось весьма красочно — ведь паломники прибывали с чувством выполненного долга, осуществив одну из пяти главных заповедей ислама — припав губами к черному камню Каабы. Сегодня совершить хадж намного легче и путешествие далеко не так опасно, поэтому паломники уже не объединяются в караваны; однако через ворота время от времени проходят праздничные шествия, связанные с тем или иным маулидом, и эти процессии не дают забыть о былых традициях и обрядах.
К югу от Баб аль-Футух ведет улица Касаба, соединяющая главные северные ворота с их южной «противоположностью», воротами Баб аль-Зувейла. Некогда Касаба представляла собой центральную ось средневекового Каира; ныне требуется около двадцати минут, чтобы пройти по ней из конца в конец, мимо величественных мечетей и шумных базаров. В «Сафари темной звезды» Поль Теру размышляет об этой
