– А он был очень расстроен, когда погиб ваш отец? Возможно, возмущался вторым замужеством вашей матери?
– Ну естественно, он был расстроен, но пережил все это, как и большинство парней. Уверена, он никогда не обижался на Сент-Хьюберта. Кроме того, мама вышла замуж только после войны. А когда папу убили, она зарядила ружье и присоединилась к английскому Красному Кресту.
– Оставив тебя и Руфуса одних?
– Едва ли нас можно было назвать оставленными без внимания, – сухо заметила Дина. – Все Ленчерды – дяди, тети и кузены – сплотились вокруг, мы вовсе не чувствовали себя брошенными, и у Руфуса не было причин ненавидеть мать, если ты об этом.
– Но должна же быть какая-то причина, – настаивала София. – Руфус прогрессивный, образованный человек, но, как только дело касается отношений между мужчиной и женщиной, он оказывается приверженцем средневековья. Или мусульманином. Ведет себя как Отелло! «Остерегайтесь ревности, мой лорд, зеленоглазого чудовища, что делает посмешищем того, кем с радостью питается оно…» <Слова Яго из пьесы У. Шекспира «Отелло». В переводе М. Лозинского: «Берегитесь ревности, синьор. То – чудище с зелеными глазами, глумящееся над своей добычей».> Но Отелло имел хоть какое-то оправдание – он стал жертвой интриг. Подозрения же Руфуса – полный бред, вот почему они столь отвратительны. Он похож на Леонта! <Леонт – король Сицилии, ревнивый муж Гермионы из пьесы У. Шекспира «Зимняя сказка».>
– Мы все, как шекспировские герои на одной сцене, идем на поводу своих страстей, – задумчиво сказала Дина. Она искренне сочувствовала невестке, считала, что обвинения Руфуса действительно оскорбительны, и все равно ей казалось, что София наверняка чувствовала бы равную обиду, если бы кто-то заподозрил ее в безупречной нравственности и целомудрии, а муж не проявлял бы ни единого признака ревности. Дина размышляла, сказать ли ей об этом, когда зазвонил телефон. Она потянулась к трубке. – О, привет, Джун.
У Джун, жены Джо Ленчерда, был чистый, приятный голос, весьма подходивший ей. Можно было легко догадаться, что его обладательница – женщина невысокая и белокурая. Беззаветно преданная своему мужу, она отличалась веселым нравом, не испорченным даже шестью детьми и толпой прихожан. В трубке стоял звуковой фон: музыка из радиоприемника в пасторском доме и голоса мисс Лидии и мисс Вероники Ленчерд, споривших по поводу домашнего задания.
– Подожди, Ди… – Пауза, шарканье, скрип двери, затем вновь голос Джун, но уже без аккомпанемента: – Послушай, у нас недавно был Руфус. Он ужасно возбужден и странный какой-то. Пытался выведать у меня, не видела ли я Софию. Это тебе о чем-то говорит?
– Более или менее. – Дина крепче прижала трубку к уху.
– Полагаю, у них опять скандал. Не могу себе представить, чего они с Руфусом не поделили. Ты не думаешь, что эта девица стала заводить интрижки на стороне?
– Уверена, что нет.
– Так и Джо считает. И непреклонен в своих суждениях. Ты очень лаконична, Ди. С тобой там в комнате никого нет?.. О черт, есть! Это София?
– Ты очень догадлива.
– Черт! – вновь произнесла Джун, которая в минуты волнения всегда брала на вооружение неподобающую манеру изъясняться. Попросив Дину перезвонить ей позже, она поспешно бросила трубку.
– Джун говорила обо мне? – сразу же спросила София.
– Больше о Руфусе, – увела разговор в сторону Дина. – Говорит, он очень обеспокоен.
– Поделом ему! – заявила София. – Ты позволишь мне остаться здесь на ночь? Неплохо будет, если он подумает, что я ушла от него.
Дина не знала, что делать. Но ее вновь спас звонок, на этот раз – в дверь магазина.
– Это, вероятно, Руфус…
– Не отвечай! – выпалила София. – Пусть думает, что тебя нет.
– А свет я просто забыла выключить?
Занавески не были задернуты, и обе девушки осторожно подошли к окну. Руфус стоял на тротуаре. Бледный свет уличного фонаря вытянул из него все краски жизни, он казался статуей, отлитой из пушечной бронзы, – статуей одинокого маленького мальчика, которому некуда пойти.
– Я не могу оставить его там, – повернулась Дина к невестке, но та, забыв о своей непреклонной решимости, уже бежала открывать засов на двери.
– Софи! – услышала Дина.
Имя было произнесено голосом, который она не узнала – он принадлежал глубокой и сильной любви. Муж и жена прильнули друг к другу, послышался тихий, прерывистый шепот. Дина ретировалась в гостиную. Она внезапно почувствовала острую боль – не от зависти, а от удивления, что где-то за пределами ее собственного опыта существуют столь сильные переживания. И ей вспомнились слова, которые однажды обронил Виктор: «любовь, внушающая страх».
Воцарилась долгая тишина, но вскоре Дина вновь уловила обрывки разговора.
– Я постоянно возвращался назад, – говорил Руфус, – посмотреть, не пришла ли ты домой. В последний раз, когда я вошел, я подумал, что дом горит, но потом обнаружил твой прекрасный пудинг в духовке, дорогая, совершенно черный и почти превратившийся в пепел. Мне съесть его в наказание?
Они начали хихикать. Возможно, теперь у них все будет хорошо. Возможно, Руфус выучит свой урок и их любовь перестанет внушать страх. Когда у Софии появится ребенок, думала Дина, они успокоятся и станут похожи на все остальные нормальные супружеские пары.
Глава 2
